лики ли деньги пятьдесят рублей? Как,
кажется, не забыть? Нет, помнит: через месяц, где ни встретит: "А что ж
должок?" - говорит. Надоел! Мало того, вчера к нам в департамент пришел:
"Верно, вы, говорит, жалованье получили, теперь можете отдать". Дал я ему
жалованье: пошел при всех срамить, так он насилу двери нашел. "Бедный
человек, самому надо!" Как будто мне не надо! Я что за богач, чтоб ему по
пятидесяти рублей отваливать! Дай-ка, земляк, сигару.
- Сигары вон там, в коробочке, - отвечал Обломов, указывая на
этажерку.
Он задумчиво сидел в креслах, в своей лениво-красивой позе, не
замечая, что вокруг него делалось, не слушая, что говорилось. Он с любовью
рассматривал и гладил свои маленькие, белые руки.
- Э! Да это всё те же? - строго спросил Тарантьев, вынув сигару и
поглядывая на Обломова.
- Да, те же, - отвечал Обломов машинально.
- А я говорил тебе, чтоб ты купил других, заграничных? Вот как ты
помнишь, что тебе говорят! Смотри же, чтоб к следующей субботе непременно
было, а то долго не приду. Вишь, ведь какая дрянь! - продолжал он, закурив
сигару и пустив одно облако дыма на воздух, а другое втянув в себя. -
Курить нельзя.
- Ты рано сегодня пришел, Михей Андреич, - сказал Обломов зевая.
- Что ж, я надоел тебе, что ли?
- Нет, я так только заметил; ты обыкновенно к обеду прямо приходишь, а
теперь только еще первый час.
- Я нарочно заранее пришел, чтоб узнать, какой обед будет. Ты все
дрянью кормишь меня, так я вот узнаю, что-то ты велел готовить сегодня.
- Узнай там, на кухне, - сказал Обломов.
Тарантьев вышел.
- Помилуй! - сказал он воротясь. - Говядина и телятина! Эх, брат
Обломов, не умеешь ты жить, а еще помещик! Какой ты барин? По-мещански
живешь; не умеешь угостить приятеля! Ну, мадера-то куплена?
- Не знаю, спроси у Захара, - почти не слушая его, сказал Обломов, -
там, верно, есть вино.
- Это прежняя-то, от немца? Нет, изволь в английском магазине купить.
- Ну, и этой довольно, - сказал Обломов, - а то еще посылать!
- Да постой, дай деньги, я мимо пойду и принесу; мне еще надо кое-куда
сходить.
Обломов порылся в ящике и вынул тогдашнюю красненькую десятирублевую
бумажку.
- Мадера семь рублей стоит, - сказал Обломов, - а тут десять.
- Так дай все: там дадут сдачи, не бойся!
Он выхватил из рук Обломова ассигнацию и проворно спрятал в карман.
- Ну, я пойду, - сказал Тарантьев, надевая шляпу, - а к пяти часам
буду; мне надо кое-куда зайти: обещали место в питейной конторе, так велели
понаведаться ... Да вот что, Илья Ильич: не наймешь ли ты коляску сегодня,
в Екатерингоф ехать? И меня бы взял.
Обломов покачал головой в знак отрицания.
- Что, лень или денег жаль? Эх ты, мешок! - сказал он. - Ну, прощай
пока...
- Постой, Михей Андреич, - прервал Обломов, мне надо кое о чем
посоветоваться с тобой.
- Что еще там? Говори скорей: мне некогда.
- Да вот на меня два несчастья вдруг обрушились. С квартиры гонят...
- Видно, не платишь: и поделом! - сказал Тарантьев и хотел идти.
- Поди ты! Я всегда вперед отдаю. Нет, тут хотят другую квартиру
отделывать... Да постой! Куда ты? Научи, что делать: торопят, через неделю
чтоб съехали...
- Что я за советник тебе достался?.. Напрасно ты воображаешь...
- Я совсем ничего не воображаю, - сказал Обломов, - не шуми и не
кричи, а лучше по
кажется, не забыть? Нет, помнит: через месяц, где ни встретит: "А что ж
должок?" - говорит. Надоел! Мало того, вчера к нам в департамент пришел:
"Верно, вы, говорит, жалованье получили, теперь можете отдать". Дал я ему
жалованье: пошел при всех срамить, так он насилу двери нашел. "Бедный
человек, самому надо!" Как будто мне не надо! Я что за богач, чтоб ему по
пятидесяти рублей отваливать! Дай-ка, земляк, сигару.
- Сигары вон там, в коробочке, - отвечал Обломов, указывая на
этажерку.
Он задумчиво сидел в креслах, в своей лениво-красивой позе, не
замечая, что вокруг него делалось, не слушая, что говорилось. Он с любовью
рассматривал и гладил свои маленькие, белые руки.
- Э! Да это всё те же? - строго спросил Тарантьев, вынув сигару и
поглядывая на Обломова.
- Да, те же, - отвечал Обломов машинально.
- А я говорил тебе, чтоб ты купил других, заграничных? Вот как ты
помнишь, что тебе говорят! Смотри же, чтоб к следующей субботе непременно
было, а то долго не приду. Вишь, ведь какая дрянь! - продолжал он, закурив
сигару и пустив одно облако дыма на воздух, а другое втянув в себя. -
Курить нельзя.
- Ты рано сегодня пришел, Михей Андреич, - сказал Обломов зевая.
- Что ж, я надоел тебе, что ли?
- Нет, я так только заметил; ты обыкновенно к обеду прямо приходишь, а
теперь только еще первый час.
- Я нарочно заранее пришел, чтоб узнать, какой обед будет. Ты все
дрянью кормишь меня, так я вот узнаю, что-то ты велел готовить сегодня.
- Узнай там, на кухне, - сказал Обломов.
Тарантьев вышел.
- Помилуй! - сказал он воротясь. - Говядина и телятина! Эх, брат
Обломов, не умеешь ты жить, а еще помещик! Какой ты барин? По-мещански
живешь; не умеешь угостить приятеля! Ну, мадера-то куплена?
- Не знаю, спроси у Захара, - почти не слушая его, сказал Обломов, -
там, верно, есть вино.
- Это прежняя-то, от немца? Нет, изволь в английском магазине купить.
- Ну, и этой довольно, - сказал Обломов, - а то еще посылать!
- Да постой, дай деньги, я мимо пойду и принесу; мне еще надо кое-куда
сходить.
Обломов порылся в ящике и вынул тогдашнюю красненькую десятирублевую
бумажку.
- Мадера семь рублей стоит, - сказал Обломов, - а тут десять.
- Так дай все: там дадут сдачи, не бойся!
Он выхватил из рук Обломова ассигнацию и проворно спрятал в карман.
- Ну, я пойду, - сказал Тарантьев, надевая шляпу, - а к пяти часам
буду; мне надо кое-куда зайти: обещали место в питейной конторе, так велели
понаведаться ... Да вот что, Илья Ильич: не наймешь ли ты коляску сегодня,
в Екатерингоф ехать? И меня бы взял.
Обломов покачал головой в знак отрицания.
- Что, лень или денег жаль? Эх ты, мешок! - сказал он. - Ну, прощай
пока...
- Постой, Михей Андреич, - прервал Обломов, мне надо кое о чем
посоветоваться с тобой.
- Что еще там? Говори скорей: мне некогда.
- Да вот на меня два несчастья вдруг обрушились. С квартиры гонят...
- Видно, не платишь: и поделом! - сказал Тарантьев и хотел идти.
- Поди ты! Я всегда вперед отдаю. Нет, тут хотят другую квартиру
отделывать... Да постой! Куда ты? Научи, что делать: торопят, через неделю
чтоб съехали...
- Что я за советник тебе достался?.. Напрасно ты воображаешь...
- Я совсем ничего не воображаю, - сказал Обломов, - не шуми и не
кричи, а лучше по