чрезвычайной цене у
современного молодого поколения... Одним словом, дал ей повод принять меня
за странствующего селадона. (9)
- Совершенно напротив, - резко ввязался я опять, - мать особенно
утверждает, что вы произвели великолепное впечатление именно серьезностью,
строгостью даже, искренностью, - ее собственные слова. Покойница сама вас,
как вы ушли, хвалила в этом смысле.
- Д-да? - промямлил Версилов, мельком взглянув наконец на меня. -
Возьмите же эту бумажку, она ведь к делу необходима, - протянул он крошечный
кусочек Васину. Тот взял и, видя, что я смотрю с любопытством, подал мне
прочесть. Это была записка, две неровные строчки, нацарапанные карандашом и,
может быть, в темноте:
"Маменька, милая, простите меня за то, что я прекратила мой жизненный
дебют. Огорчавшая вас Оля".
- Это нашли только утром, - объяснил Васин.
- Какая странная записка! - воскликнул я в удивлении.
- Чем странная? - спросил Васин.
- Разве можно в такую минуту писать юмористическими выражениями?
Васин глядел вопросительно.
- Да и юмор странный, - продолжал я, - гимназический условный язык
между товарищами... Ну кто может в такую минуту и в такой записке к
несчастной матери, - а мать она ведь, оказывается, любила же, - написать:
"прекратила мой жизненный дебют"!
- Почему же нельзя написать? - все еще не понимал Васин.
- Тут ровно никакого и нет юмора, - заметил наконец Версилов, -
выражение, конечно, неподходящее, совсем не того тона, и действительно могло
зародиться в гимназическом или там каком-нибудь условно товарищеском, как ты
сказал, языке али из фельетонов каких-нибудь, но покойница употребляла его в
этой ужасной записке совершенно простодушно и серьезно.
- Этого быть не может, она кончила курс и вышла с серебряной медалью.
- Серебряная медаль тут ничего не значит. Нынче многие так кончают
курс.
- Опять на молодежь, - улыбнулся Васин.
- Нисколько, - ответил ему Версилов, вставая с места и взяв шляпу, -
если нынешнее поколение не столь литературно, то, без сомнения, обладает...
другими достоинствами, - прибавил он с необыкновенной серьезностью. - Притом
"многие" - не "все", и вот вас, например, я не обвиняю же в плохом
литературном развитии, а вы тоже еще молодой человек.
- Да и Васин ничего не нашел дурного в "дебюте"! - не утерпел я, чтоб
не заметить.
Версилов молча протянул руку Васину; тот тоже схватил фуражку, чтоб
вместе с ним выйти, и крикнул мне: "До свиданья". Версилов вышел, меня не
заметив. Мне тоже нечего было время терять: во что бы ни стало надо было
бежать искать квартиру, - теперь нужнее чем когда-нибудь! Мамы уже не было у
хозяйки, она ушла и увела с собой и соседку. Я вышел на улицу как-то
особенно бодро... Какое-то новое и большое ощущение нарождалось в душе. К
тому же как нарочно и все способствовало: я необыкновенно скоро напал на
случай и нашел квартиру совсем подходящую; про квартиру эту потом, а теперь
окончу о главном.
Был всего второй час в начале, когда я вернулся опять к Васину за моим
чемоданом и как раз опять застал его дома. Увидав меня, он с веселым и
искренним видом воскликнул:
- Как я рад, что вы застали меня, я сейчас было уходил! Я могу вам
сообщить один факт, который, кажется, очень вас заинтересует.
- Уверен заранее! - вскричал я.
- Ба! какой у вас б
современного молодого поколения... Одним словом, дал ей повод принять меня
за странствующего селадона. (9)
- Совершенно напротив, - резко ввязался я опять, - мать особенно
утверждает, что вы произвели великолепное впечатление именно серьезностью,
строгостью даже, искренностью, - ее собственные слова. Покойница сама вас,
как вы ушли, хвалила в этом смысле.
- Д-да? - промямлил Версилов, мельком взглянув наконец на меня. -
Возьмите же эту бумажку, она ведь к делу необходима, - протянул он крошечный
кусочек Васину. Тот взял и, видя, что я смотрю с любопытством, подал мне
прочесть. Это была записка, две неровные строчки, нацарапанные карандашом и,
может быть, в темноте:
"Маменька, милая, простите меня за то, что я прекратила мой жизненный
дебют. Огорчавшая вас Оля".
- Это нашли только утром, - объяснил Васин.
- Какая странная записка! - воскликнул я в удивлении.
- Чем странная? - спросил Васин.
- Разве можно в такую минуту писать юмористическими выражениями?
Васин глядел вопросительно.
- Да и юмор странный, - продолжал я, - гимназический условный язык
между товарищами... Ну кто может в такую минуту и в такой записке к
несчастной матери, - а мать она ведь, оказывается, любила же, - написать:
"прекратила мой жизненный дебют"!
- Почему же нельзя написать? - все еще не понимал Васин.
- Тут ровно никакого и нет юмора, - заметил наконец Версилов, -
выражение, конечно, неподходящее, совсем не того тона, и действительно могло
зародиться в гимназическом или там каком-нибудь условно товарищеском, как ты
сказал, языке али из фельетонов каких-нибудь, но покойница употребляла его в
этой ужасной записке совершенно простодушно и серьезно.
- Этого быть не может, она кончила курс и вышла с серебряной медалью.
- Серебряная медаль тут ничего не значит. Нынче многие так кончают
курс.
- Опять на молодежь, - улыбнулся Васин.
- Нисколько, - ответил ему Версилов, вставая с места и взяв шляпу, -
если нынешнее поколение не столь литературно, то, без сомнения, обладает...
другими достоинствами, - прибавил он с необыкновенной серьезностью. - Притом
"многие" - не "все", и вот вас, например, я не обвиняю же в плохом
литературном развитии, а вы тоже еще молодой человек.
- Да и Васин ничего не нашел дурного в "дебюте"! - не утерпел я, чтоб
не заметить.
Версилов молча протянул руку Васину; тот тоже схватил фуражку, чтоб
вместе с ним выйти, и крикнул мне: "До свиданья". Версилов вышел, меня не
заметив. Мне тоже нечего было время терять: во что бы ни стало надо было
бежать искать квартиру, - теперь нужнее чем когда-нибудь! Мамы уже не было у
хозяйки, она ушла и увела с собой и соседку. Я вышел на улицу как-то
особенно бодро... Какое-то новое и большое ощущение нарождалось в душе. К
тому же как нарочно и все способствовало: я необыкновенно скоро напал на
случай и нашел квартиру совсем подходящую; про квартиру эту потом, а теперь
окончу о главном.
Был всего второй час в начале, когда я вернулся опять к Васину за моим
чемоданом и как раз опять застал его дома. Увидав меня, он с веселым и
искренним видом воскликнул:
- Как я рад, что вы застали меня, я сейчас было уходил! Я могу вам
сообщить один факт, который, кажется, очень вас заинтересует.
- Уверен заранее! - вскричал я.
- Ба! какой у вас б