ело:
слышите? Что такое свадьба?
Захар взглянул было на Обломова, да увидал яростно устремленные на
него глаза и тотчас перенес взгляд направо, в угол.
- Слушай, я тебе объясню, что это такое. "Свадьба, свадьба", - начнут
говорить праздные люди, разные женщины, дети, по лакейским, по магазинам,
по рынкам. Человек перестает называться Ильей Ильичом или Петром
Петровичем, а называется "жених". Вчера на него никто и смотреть не хотел,
а завтра все глаза пучат, как на шельму какую-нибудь. Ни в театре, ни на
улице прохода не дадут. "Вот, вот жених!" - шепчут все. А сколько человек
подойдет к нему в день, всякий норовит сделать рожу поглупее, вот как у
тебя теперь! (Захар быстро перенес взгляд опять на двор) и сказать
что-нибудь понелепее, - продолжал Обломов. - Вот оно, какое начало! А ты
езди каждый день, как окаянный, с утра к невесте, да все в палевых
перчатках, чтоб у тебя платье с иголочки было, чтоб ты не глядел скучно,
чтоб не ел, не пил как следует, обстоятельно, а так, ветром бы жил да
букетами! Это месяца три, четыре! Видишь? Так как же я-то могу?
Обломов остановился и посмотрел, действует ли на Захара это
изображение неудобств женитьбы.
- Идти, что ли, мне? - спросил Захар, оборачиваясь к двери.
- Нет, ты постой! Ты мастер распускать фальшивые слухи, так узнай,
почему они фальшивые.
- Что мне узнавать? - говорил Захар, осматривая стены комнаты.
- Ты забыл, сколько беготни, суматохи и у жениха и у невесты. А кто у
меня... ты, что ли, будешь бегать по портным, по сапожникам, к мебельщику?
Один я не разорвусь на все стороны. Все в городе узнают. "Обломов женится -
вы слышали?" - "Ужели? На ком? Кто такая? Когда свадьба?" - говорил Обломов
разными голосами. - Только и разговора! Да я измучусь, слягу от одного
этого, а ты выдумал: свадьба!
Он опять взглянул на Захара.
- Позвать, что ли, Анисью? - спросил Захар.
- Зачем Анисью? Ты, а не Анисья, допустил это необдуманное
предположение.
- Ну, за что это наказал меня господь сегодня? - прошептал Захар,
вздохнув так, что у него приподнялись даже плечи.
- А издержки какие? - продолжал Обломов. - А деньги где? Ты видел,
сколько у меня денег? - почти грозно спросил Обломов. - А квартира где?
Здесь надо тысячу рублей заплатить, да нанять другую, три тысячи дать, да
на отделку сколько! А там экипаж, повар, на прожиток! Где я возьму?
- Как же с тремястами душ женятся другие? - возразил Захар, да и сам
раскаялся, потому что барин почти вскочил с кресла, так и припрыгнул на
нем.
- Ты опять "другие"? Смотри! - сказал он, погрозив пальцем. - Другие в
двух, много в трех комнатах живут: и столовая и гостиная - все тут; а иные
и спят тут же; дети рядом; одна девка на весь дом служит. Сама барыня на
рынок ходит! А Ольга Сергеевна пойдет на рынок?
- На рынок-то и я схожу, - заметил Захар.
- Ты знаешь, сколько дохода с Обломовки получаем? - спрашивал Обломов.
- Слышишь, что староста пишет? доходу "тысящи яко две помене"! А тут дорогу
надо строить, школы заводить, в Обломовку ехать; там негде жить, дома еще
нет... Какая же свадьба? Что ты выдумал?
Обломов остановился. Он сам пришел в ужас от этой грозной, безотрадной
перспективы. Розы, померанцевые цветы, блистанье праздника, шепот удивления
в толпе - все вдруг померкло.
Он изменился в лице и задумался. Потом понемногу пришел в себя,
оглянулся и увидел Захара.
- Что ты? -
слышите? Что такое свадьба?
Захар взглянул было на Обломова, да увидал яростно устремленные на
него глаза и тотчас перенес взгляд направо, в угол.
- Слушай, я тебе объясню, что это такое. "Свадьба, свадьба", - начнут
говорить праздные люди, разные женщины, дети, по лакейским, по магазинам,
по рынкам. Человек перестает называться Ильей Ильичом или Петром
Петровичем, а называется "жених". Вчера на него никто и смотреть не хотел,
а завтра все глаза пучат, как на шельму какую-нибудь. Ни в театре, ни на
улице прохода не дадут. "Вот, вот жених!" - шепчут все. А сколько человек
подойдет к нему в день, всякий норовит сделать рожу поглупее, вот как у
тебя теперь! (Захар быстро перенес взгляд опять на двор) и сказать
что-нибудь понелепее, - продолжал Обломов. - Вот оно, какое начало! А ты
езди каждый день, как окаянный, с утра к невесте, да все в палевых
перчатках, чтоб у тебя платье с иголочки было, чтоб ты не глядел скучно,
чтоб не ел, не пил как следует, обстоятельно, а так, ветром бы жил да
букетами! Это месяца три, четыре! Видишь? Так как же я-то могу?
Обломов остановился и посмотрел, действует ли на Захара это
изображение неудобств женитьбы.
- Идти, что ли, мне? - спросил Захар, оборачиваясь к двери.
- Нет, ты постой! Ты мастер распускать фальшивые слухи, так узнай,
почему они фальшивые.
- Что мне узнавать? - говорил Захар, осматривая стены комнаты.
- Ты забыл, сколько беготни, суматохи и у жениха и у невесты. А кто у
меня... ты, что ли, будешь бегать по портным, по сапожникам, к мебельщику?
Один я не разорвусь на все стороны. Все в городе узнают. "Обломов женится -
вы слышали?" - "Ужели? На ком? Кто такая? Когда свадьба?" - говорил Обломов
разными голосами. - Только и разговора! Да я измучусь, слягу от одного
этого, а ты выдумал: свадьба!
Он опять взглянул на Захара.
- Позвать, что ли, Анисью? - спросил Захар.
- Зачем Анисью? Ты, а не Анисья, допустил это необдуманное
предположение.
- Ну, за что это наказал меня господь сегодня? - прошептал Захар,
вздохнув так, что у него приподнялись даже плечи.
- А издержки какие? - продолжал Обломов. - А деньги где? Ты видел,
сколько у меня денег? - почти грозно спросил Обломов. - А квартира где?
Здесь надо тысячу рублей заплатить, да нанять другую, три тысячи дать, да
на отделку сколько! А там экипаж, повар, на прожиток! Где я возьму?
- Как же с тремястами душ женятся другие? - возразил Захар, да и сам
раскаялся, потому что барин почти вскочил с кресла, так и припрыгнул на
нем.
- Ты опять "другие"? Смотри! - сказал он, погрозив пальцем. - Другие в
двух, много в трех комнатах живут: и столовая и гостиная - все тут; а иные
и спят тут же; дети рядом; одна девка на весь дом служит. Сама барыня на
рынок ходит! А Ольга Сергеевна пойдет на рынок?
- На рынок-то и я схожу, - заметил Захар.
- Ты знаешь, сколько дохода с Обломовки получаем? - спрашивал Обломов.
- Слышишь, что староста пишет? доходу "тысящи яко две помене"! А тут дорогу
надо строить, школы заводить, в Обломовку ехать; там негде жить, дома еще
нет... Какая же свадьба? Что ты выдумал?
Обломов остановился. Он сам пришел в ужас от этой грозной, безотрадной
перспективы. Розы, померанцевые цветы, блистанье праздника, шепот удивления
в толпе - все вдруг померкло.
Он изменился в лице и задумался. Потом понемногу пришел в себя,
оглянулся и увидел Захара.
- Что ты? -