й вопль, Фома, уверяю тебя...
- И это тот самый человек, - продолжал Фома, переменяя суровый тон на
блаженный, - тот самый человек, для которого я столько раз не спал по
ночам! Сколько раз, бывало, в бессонные ночи мои, я вставал с постели,
зажигал свечу и говорил себе: "Теперь он спит спокойно, надеясь на тебя.
Не спи же ты, Фома, бодрствуй за него; авось выдумаешь еще что-нибудь
для благополучия этого человека". Вот как думал Фома в свои бессонные
ночи, полковник! и вот как заплатил ему этот полковник! Но довольно, до-
вольно!
- Но я заслужу, Фома, я заслужу опять твою дружбу - клянусь тебе!
- Заслужите? а где же гарантия? Как христианин, я прощу и даже буду
любить вас; но как человек, и человек благородный, я поневоле буду вас
презирать. Я должен, я обязан вас презирать; я обязан во имя нравствен-
ности, потому что - повторяю вам это - вы опозорили себя, а я сделал
благороднейший из поступков. Ну, кто из ваших сделает подобный поступок?
Кто из них откажется от такого несметного числа денег, от которых отка-
зался, однако ж, нищий, презираемый всеми Фома, из любви к величию? Нет,
полковник, чтоб сравниться со мной, вы должны совершить теперь целый ряд
подвигов. А на какой подвиг способны вы, когда не можете даже сказать
мне вы, как своему ровне, а говорите ты, как слуге?
- Фома, но ведь я по дружбе говорил тебе ты! - возопил дядя. - Я не
знал, что тебе неприятно... Боже мой! но если б я только знал...
- Вы, - продолжал Фома, - вы, который не могли или, лучше сказать, не
хотели исполнить самую пустейшую, самую ничтожнейшую из просьб, когда я
вас просил сказать мне, как генералу, "ваше превосходительство"...
- Но, Фома, ведь это уже было, так сказать, высшее посягновение, Фо-
ма.
- Высшее посягновение! Затвердили какую-то книжную фразу, да и повто-
ряете ее, как попугай! Но знаете ли вы, что вы осрамили, обесчестили ме-
ня отказом сказать мне "ваше превосходительство", обесчестили тем, что,
не поняв причин моих, выставили меня капризным дураком, достойным желто-
го дома! Ну неужели я не понимаю, что я бы сам был смешон, если б захо-
тел именоваться превосходительством, я, который презираю все эти чины и
земные величия, ничтожные сами по себе, если они не освящаются доброде-
телью? За миллион не возьму генеральского чина без добродетели! А между
тем вы считали меня за безумного! Для вашей же пользы я пожертвовал моим
самолюбием и допустил, что вы, вы могли считать меня за безумного, вы и
ваши ученые! Единственно для того, чтоб просветить ваш ум, развить вашу
нравственность и облить вас лучами новых идей, решился я требовать от
вас генеральского титула. Я именно хотел, чтоб вы не почитали впредь ге-
нералов самыми высшими светилами на всем земном шаре; хотел доказать
вам, что чин - ничто без великодушия и что нечего радоваться приезду ва-
шего генерала, когда, может быть, и возле вас стоят люди, озаренные доб-
родетелью! Но вы так постоянно чванились передо мною своим чином полков-
ника, что вам уже трудно было сказать мне "ваше превосходительство". Вот
где причина! вот где искать ее, а не в посягновении каких-то судеб! Вся
причина в том, что вы полковник, а я просто Фома...
- Нет, Фома, нет! уверяю тебя, что это не так. Ты ученый, ты не прос-
то Фома... я почитаю...
- Почитаете! хорошо! Так скажите же мне, если почитаете, как по ваше-
му мнению: достоин я или нет генеральского сана? Отвечайте
- И это тот самый человек, - продолжал Фома, переменяя суровый тон на
блаженный, - тот самый человек, для которого я столько раз не спал по
ночам! Сколько раз, бывало, в бессонные ночи мои, я вставал с постели,
зажигал свечу и говорил себе: "Теперь он спит спокойно, надеясь на тебя.
Не спи же ты, Фома, бодрствуй за него; авось выдумаешь еще что-нибудь
для благополучия этого человека". Вот как думал Фома в свои бессонные
ночи, полковник! и вот как заплатил ему этот полковник! Но довольно, до-
вольно!
- Но я заслужу, Фома, я заслужу опять твою дружбу - клянусь тебе!
- Заслужите? а где же гарантия? Как христианин, я прощу и даже буду
любить вас; но как человек, и человек благородный, я поневоле буду вас
презирать. Я должен, я обязан вас презирать; я обязан во имя нравствен-
ности, потому что - повторяю вам это - вы опозорили себя, а я сделал
благороднейший из поступков. Ну, кто из ваших сделает подобный поступок?
Кто из них откажется от такого несметного числа денег, от которых отка-
зался, однако ж, нищий, презираемый всеми Фома, из любви к величию? Нет,
полковник, чтоб сравниться со мной, вы должны совершить теперь целый ряд
подвигов. А на какой подвиг способны вы, когда не можете даже сказать
мне вы, как своему ровне, а говорите ты, как слуге?
- Фома, но ведь я по дружбе говорил тебе ты! - возопил дядя. - Я не
знал, что тебе неприятно... Боже мой! но если б я только знал...
- Вы, - продолжал Фома, - вы, который не могли или, лучше сказать, не
хотели исполнить самую пустейшую, самую ничтожнейшую из просьб, когда я
вас просил сказать мне, как генералу, "ваше превосходительство"...
- Но, Фома, ведь это уже было, так сказать, высшее посягновение, Фо-
ма.
- Высшее посягновение! Затвердили какую-то книжную фразу, да и повто-
ряете ее, как попугай! Но знаете ли вы, что вы осрамили, обесчестили ме-
ня отказом сказать мне "ваше превосходительство", обесчестили тем, что,
не поняв причин моих, выставили меня капризным дураком, достойным желто-
го дома! Ну неужели я не понимаю, что я бы сам был смешон, если б захо-
тел именоваться превосходительством, я, который презираю все эти чины и
земные величия, ничтожные сами по себе, если они не освящаются доброде-
телью? За миллион не возьму генеральского чина без добродетели! А между
тем вы считали меня за безумного! Для вашей же пользы я пожертвовал моим
самолюбием и допустил, что вы, вы могли считать меня за безумного, вы и
ваши ученые! Единственно для того, чтоб просветить ваш ум, развить вашу
нравственность и облить вас лучами новых идей, решился я требовать от
вас генеральского титула. Я именно хотел, чтоб вы не почитали впредь ге-
нералов самыми высшими светилами на всем земном шаре; хотел доказать
вам, что чин - ничто без великодушия и что нечего радоваться приезду ва-
шего генерала, когда, может быть, и возле вас стоят люди, озаренные доб-
родетелью! Но вы так постоянно чванились передо мною своим чином полков-
ника, что вам уже трудно было сказать мне "ваше превосходительство". Вот
где причина! вот где искать ее, а не в посягновении каких-то судеб! Вся
причина в том, что вы полковник, а я просто Фома...
- Нет, Фома, нет! уверяю тебя, что это не так. Ты ученый, ты не прос-
то Фома... я почитаю...
- Почитаете! хорошо! Так скажите же мне, если почитаете, как по ваше-
му мнению: достоин я или нет генеральского сана? Отвечайте