у
лишь, что "идея" ваша отличается оригинальностью, тогда как молодые люди
текущего поколения набрасываются большею частию на идеи не выдуманные, а
предварительно данные, и запас их весьма невелик, а часто и опасен. Ваша,
например, "идея" уберегла вас, по крайней мере на время, от идей гг.
Дергачева и комп., без сомнения не столь оригинальных, как ваша. А наконец,
я в высшей степени согласен с мнением многоуважаемейшей Татьяны Павловны,
которую хотя и знавал лично, но не в состоянии был доселе оценить в той
мере, как она того заслуживает. Мысль ее о поступлении вашем в университет в
высшей степени для вас благотворна. Наука и жизнь несомненно раскроют, в
три-четыре года, еще шире горизонты мыслей и стремлений ваших, а если и
после университета пожелаете снова обратиться к вашей "идее", то ничто не
помешает тому.
Теперь позвольте мне самому, и уже без вашей просьбы, изложить вам
откровенно несколько мыслей и впечатлений, пришедших мне в ум и душу при
чтении столь откровенных записок ваших. Да, я согласен с Андреем Петровичем,
что за вас и за уединенную юность вашу действительно можно было опасаться. И
таких, как вы, юношей немало, и способности их действительно всегда угрожают
развиться к худшему - или в молчалинское подобострастие, или в затаенное
желание беспорядка. Но это желание беспорядка - и даже чаще всего -
происходит, может быть, от затаенной жажды порядка и "благообразия"
(употребляю ваше слово)? Юность чиста уже потому, что она - юность. Может
быть, в этих, столь ранних, порывах безумия заключается именно эта жажда
порядка и это искание истины, и кто ж виноват, что некоторые современные
молодые люди видят эту истину и этот порядок в таких глупеньких и смешных
вещах, что не понимаешь даже, как могли они им поверить! Замечу кстати, что
прежде, в довольно недавнее прошлое, всего лишь поколение назад, этих
интересных юношей можно было и не столь жалеть, ибо в те времена они почти
всегда кончали тем, что с успехом примыкали впоследствии к нашему высшему
культурному слою и сливались с ним в одно целое. И если, например, и
сознавали, в начале дороги, всю беспорядочность и случайность свою, все
отсутствие благородного в их хотя бы семейной обстановке, отсутствие
родового предания и красивых законченных форм, то тем даже и лучше было, ибо
уже сознательно добивались того потом сами и тем самым приучались его
ценить. Ныне уже несколько иначе - именно потому, что примкнуть почти не к
чему.
Разъясню сравнением или, так сказать, уподоблением. Если бы я был
русским романистом и имел талант, то непременно брал бы героев моих из
русского родового дворянства, потому что лишь в одном этом типе культурных
русских людей возможен хоть вид красивого порядка и красивого впечатления,
столь необходимого в романе для изящного воздействия на читателя. Говоря
так, вовсе не шучу, хотя сам я - совершенно не дворянин, что, впрочем, вам и
самим известно. Еще Пушкин наметил сюжеты будущих романов своих в "Преданиях
русского семейства", и, поверьте, что тут действительно все, что у нас было
доселе красивого. По крайней мере тут все, что было у нас хотя
сколько-нибудь завершенного. Я не потому говорю, что так уже безусловно
согласен с правильностью и правдивостью красоты этой; но тут, например, уже
были законченные формы чести и долга, чего
лишь, что "идея" ваша отличается оригинальностью, тогда как молодые люди
текущего поколения набрасываются большею частию на идеи не выдуманные, а
предварительно данные, и запас их весьма невелик, а часто и опасен. Ваша,
например, "идея" уберегла вас, по крайней мере на время, от идей гг.
Дергачева и комп., без сомнения не столь оригинальных, как ваша. А наконец,
я в высшей степени согласен с мнением многоуважаемейшей Татьяны Павловны,
которую хотя и знавал лично, но не в состоянии был доселе оценить в той
мере, как она того заслуживает. Мысль ее о поступлении вашем в университет в
высшей степени для вас благотворна. Наука и жизнь несомненно раскроют, в
три-четыре года, еще шире горизонты мыслей и стремлений ваших, а если и
после университета пожелаете снова обратиться к вашей "идее", то ничто не
помешает тому.
Теперь позвольте мне самому, и уже без вашей просьбы, изложить вам
откровенно несколько мыслей и впечатлений, пришедших мне в ум и душу при
чтении столь откровенных записок ваших. Да, я согласен с Андреем Петровичем,
что за вас и за уединенную юность вашу действительно можно было опасаться. И
таких, как вы, юношей немало, и способности их действительно всегда угрожают
развиться к худшему - или в молчалинское подобострастие, или в затаенное
желание беспорядка. Но это желание беспорядка - и даже чаще всего -
происходит, может быть, от затаенной жажды порядка и "благообразия"
(употребляю ваше слово)? Юность чиста уже потому, что она - юность. Может
быть, в этих, столь ранних, порывах безумия заключается именно эта жажда
порядка и это искание истины, и кто ж виноват, что некоторые современные
молодые люди видят эту истину и этот порядок в таких глупеньких и смешных
вещах, что не понимаешь даже, как могли они им поверить! Замечу кстати, что
прежде, в довольно недавнее прошлое, всего лишь поколение назад, этих
интересных юношей можно было и не столь жалеть, ибо в те времена они почти
всегда кончали тем, что с успехом примыкали впоследствии к нашему высшему
культурному слою и сливались с ним в одно целое. И если, например, и
сознавали, в начале дороги, всю беспорядочность и случайность свою, все
отсутствие благородного в их хотя бы семейной обстановке, отсутствие
родового предания и красивых законченных форм, то тем даже и лучше было, ибо
уже сознательно добивались того потом сами и тем самым приучались его
ценить. Ныне уже несколько иначе - именно потому, что примкнуть почти не к
чему.
Разъясню сравнением или, так сказать, уподоблением. Если бы я был
русским романистом и имел талант, то непременно брал бы героев моих из
русского родового дворянства, потому что лишь в одном этом типе культурных
русских людей возможен хоть вид красивого порядка и красивого впечатления,
столь необходимого в романе для изящного воздействия на читателя. Говоря
так, вовсе не шучу, хотя сам я - совершенно не дворянин, что, впрочем, вам и
самим известно. Еще Пушкин наметил сюжеты будущих романов своих в "Преданиях
русского семейства", и, поверьте, что тут действительно все, что у нас было
доселе красивого. По крайней мере тут все, что было у нас хотя
сколько-нибудь завершенного. Я не потому говорю, что так уже безусловно
согласен с правильностью и правдивостью красоты этой; но тут, например, уже
были законченные формы чести и долга, чего