друга, крестились и без противоречий
единогласно решили, что причиняемое им сверху беспокойство есть, конечно,
не что иное, как проказы какой-нибудь нечистой силы, которая, как всякому
православному человеку известно, всегда забирается в новые дома ранее
хозяев и размещается преимущественно на вышках, сеновалах и чердаках,
вообще в таких местах, куда не ставят образа.
Очевидно, с доброю семьею Сафроныча стряслось то же самое, то есть черт
забежал в их новый дом прежде, чем они туда переехали. Иначе это не могло
быть, потому что Марья Матвеевна как только вошла в дом, так сейчас же
собственною рукою поделала на всех дверях мелом кресты - и в этой
предусмотрительности не позабыла ни бани, ни той двери, которая вела на
чердак. Следовательно, ясно, что нечистой силе здесь свободного пути не
было, и также ясно, что она забралась сюда ранее.
Но оказалось, что могло быть и иначе: когда после этой тревожной ночи
наступило утро и с приближением его успокоился чертовский шум и прошел
страх, то вышедшая впереди всех из комнаты Марья Матвеевна увидела, что
дверь на чердачную лестницу была открыта настежь, и меловой крест,
сделанный рукою этой благочестивой женщины, таким образом скрылся за
створом и оставил вход для дьявола ничем не защищенным.
Марья Матвеевна, обнаружив эту оплошность, тотчас же произвела
дознание, кто вчера последний лазил на чердак.
После долгих об этом исследований и препирательств среди младших членов
семейства подозрения, а потом и довольно сильные улики пали на одну из
младших дочерей, босоногую Феньку, которая родилась с заячьей губою и за
это не пользовалась в семье ничьим расположением. Если еще кто-нибудь
оказывал ей какое-нибудь сострадание, то это разве пьяный отец, который в
акте рождения дитяти с заячьей губою не видал большой собственной вины
ребенка и даже не проклинал и не бил ее. Девочка эта жила, что называется,
в полном семейном загоне, она велась впроголодь, употреблялась на самые
черные послуги, спала на полу, ходила босиком, без теплого шушуна и в
затрапезных лохмотьях. Ясные улики говорили, что она одна последняя ходила
вчера поздно вечером с фонарем наверх "кутать трубу" и, всего вероятнее,
по своей ребячьей трусливости слетела оттуда сломя голову и забыла
запереть за собою дверь, а так и оставила ее, отмахнув к стене тою
стороною, где был начертан рукою Сафронихи меловой крест - "орудие на
супостата". Затем, разумеется, ясно, как супостат этим воспользовался, -
проскочил на чердак и очень рад, что может не давать доброму семейству
целую ночь покоя. Конечно, и у него тоже, вероятно, свои хлопоты, потому
что и ему тоже надо было устроиться; но Марья Матвеевна была на этот счет
эгоистка, она не имела снисхождения к чужой необходимости и взялась
поправлять дело с подвержения виновной строгой и беззаконной
ответственности. Отыскав за печью трегубую Феньку, она привела ее за вихор
к двери и начала ее здесь трясти и приговаривать:
"Вот, чтобы по твоим следам черт не ходил, я эту дверь твоим лбом
затворю".
И она, точно, стукнула лбом девочки в дверь и наложила клямку, но едва
только это было сделано, нечистая сила снова взбудоражилась и притом с
неожиданным и страшным ожесточением. Прежде чем смолк жалостный писк
ребенка, над головами всей собравшейся здесь семьи наверху что-
единогласно решили, что причиняемое им сверху беспокойство есть, конечно,
не что иное, как проказы какой-нибудь нечистой силы, которая, как всякому
православному человеку известно, всегда забирается в новые дома ранее
хозяев и размещается преимущественно на вышках, сеновалах и чердаках,
вообще в таких местах, куда не ставят образа.
Очевидно, с доброю семьею Сафроныча стряслось то же самое, то есть черт
забежал в их новый дом прежде, чем они туда переехали. Иначе это не могло
быть, потому что Марья Матвеевна как только вошла в дом, так сейчас же
собственною рукою поделала на всех дверях мелом кресты - и в этой
предусмотрительности не позабыла ни бани, ни той двери, которая вела на
чердак. Следовательно, ясно, что нечистой силе здесь свободного пути не
было, и также ясно, что она забралась сюда ранее.
Но оказалось, что могло быть и иначе: когда после этой тревожной ночи
наступило утро и с приближением его успокоился чертовский шум и прошел
страх, то вышедшая впереди всех из комнаты Марья Матвеевна увидела, что
дверь на чердачную лестницу была открыта настежь, и меловой крест,
сделанный рукою этой благочестивой женщины, таким образом скрылся за
створом и оставил вход для дьявола ничем не защищенным.
Марья Матвеевна, обнаружив эту оплошность, тотчас же произвела
дознание, кто вчера последний лазил на чердак.
После долгих об этом исследований и препирательств среди младших членов
семейства подозрения, а потом и довольно сильные улики пали на одну из
младших дочерей, босоногую Феньку, которая родилась с заячьей губою и за
это не пользовалась в семье ничьим расположением. Если еще кто-нибудь
оказывал ей какое-нибудь сострадание, то это разве пьяный отец, который в
акте рождения дитяти с заячьей губою не видал большой собственной вины
ребенка и даже не проклинал и не бил ее. Девочка эта жила, что называется,
в полном семейном загоне, она велась впроголодь, употреблялась на самые
черные послуги, спала на полу, ходила босиком, без теплого шушуна и в
затрапезных лохмотьях. Ясные улики говорили, что она одна последняя ходила
вчера поздно вечером с фонарем наверх "кутать трубу" и, всего вероятнее,
по своей ребячьей трусливости слетела оттуда сломя голову и забыла
запереть за собою дверь, а так и оставила ее, отмахнув к стене тою
стороною, где был начертан рукою Сафронихи меловой крест - "орудие на
супостата". Затем, разумеется, ясно, как супостат этим воспользовался, -
проскочил на чердак и очень рад, что может не давать доброму семейству
целую ночь покоя. Конечно, и у него тоже, вероятно, свои хлопоты, потому
что и ему тоже надо было устроиться; но Марья Матвеевна была на этот счет
эгоистка, она не имела снисхождения к чужой необходимости и взялась
поправлять дело с подвержения виновной строгой и беззаконной
ответственности. Отыскав за печью трегубую Феньку, она привела ее за вихор
к двери и начала ее здесь трясти и приговаривать:
"Вот, чтобы по твоим следам черт не ходил, я эту дверь твоим лбом
затворю".
И она, точно, стукнула лбом девочки в дверь и наложила клямку, но едва
только это было сделано, нечистая сила снова взбудоражилась и притом с
неожиданным и страшным ожесточением. Прежде чем смолк жалостный писк
ребенка, над головами всей собравшейся здесь семьи наверху что-