голова - одной мыслью, но воля, язык не повинуются мне: хочу говорить, и
слова нейдут с языка. А ведь как просто, как... Помоги мне, Ольга.
- Я не знаю, что у вас на уме...
- О, ради бога, без этого вы: твой гордый взгляд убивает меня, каждое
слово, как мороз, леденит...
Она засмеялась.
- Ты сумасшедший! - сказала она, положив ему руку на голову.
- Вот так, вот я получил дар мысли и слова! Ольга, - сказал он, став
перед ней на колени, - будь моей женой!
Она молчала и отвернулась от него в противоположную сторону.
- Ольга, дай мне руку! - продолжал он.
Она не давала. Он взял сам и приложил к губам. Она не отнимала. Рука
была тепла, мягка и чуть-чуть влажна. Он старался заглянуть ей в лицо - она
отворачивалась все больше.
- Молчание? - сказал он тревожно и вопросительно, целуя ей руку.
- Знак согласия! - договорила она тихо, все еще не глядя на него.
- Что ты теперь чувствуешь? Что думаешь? - спросил он, вспоминая мечту
свою о стыдливом согласии, о слезах.
- То же, что ты, - отвечала она, продолжая глядеть куда-то в лес;
только волнение груди показывало, что она сдерживает себя.
"Есть ли у ней слезы на глазах?" - думал Обломов, но она упорно
смотрела вниз.
- Ты равнодушна, ты покойна? - говорил он, стараясь притянуть ее за
руку к себе.
- Не равнодушна, но покойна.
- Отчего ж?
- Оттого, что давно предвидела это и привыкла к мысли.
- Давно! - с изумлением повторил он.
- Да, с той минуты, как дала тебе ветку сирени... я мысленно назвала
тебя...
Она не договорила.
- С той минуты!
Он распахнул было широко объятия и хотел заключить ее в них.
- Бездна разверзается, молнии блещут... осторожнее! - лукаво сказала
она, ловко ускользая от объятий и устраняя руки его зонтиком.
Он вспомнил грозное "никогда" и присмирел.
- Но ты никогда не говорила, даже ничем не выразила... - говорил он.
- Мы не выходим замуж, нас выдают или берут.
- С той минуты... ужели?.. - задумчиво повторил он.
- Ты думал, что я, не поняв тебя, была бы здесь с тобою одна, сидела
бы по вечерам в беседке, слушала и доверялась тебе? - гордо сказала она.
- Так это... - начал он, меняясь в лице и выпуская ее руку.
У него шевельнулась странная мысль. Она смотрела на него с спокойной
гордостью и твердо ждала; а ему хотелось бы в эту минуту не гордости и
твердости, а слез, страсти, охмеляющего счастья, хоть на одну минуту, а
потом уже пусть потекла бы жизнь невозмутимого покоя!
И вдруг ни порывистых слез от неожиданного счастья, ни стыдливого
согласия! Как это понять!
В сердце у него проснулась и завозилась змея сомнения... Любит она или
только выходит замуж?
- Но есть другой путь к счастью, - сказал он.
- Какой? - спросила она.
- Иногда любовь не ждет, не терпит, не рассчитывает... Женщина вся в
огне, в трепете, испытывает разом муку и такие радости, каких...
- Я не знаю, какой это путь.
- Путь, где женщина жертвует всем: спокойствием, молвой, уважением и
находит награду в любви... она заменяет ей все.
- Разве нам нужен этот путь?
- Нет.
- Ты хотел бы этим путем искать счастья на счет моего спокойствия,
потери уважения?
- О нет, нет! Клянусь богом, ни за что, - горячо сказал он.
- Зачем же ты заговорил о нем?
- Право, и сам не з