ила с постели и как будто поджидала кого-то в сенях.
- Скажите, правда ли, что Татьяна Ивановна уехала с Обноскиным? - то-
ропливо спросила она прерывавшимся голосом, бледная и испуганная.
- Говорят, что правда. Я ищу дядюшку; мы хотим в погоню.
- О! привезите ее скорее! Она погибнет, если вы ее не воротите.
- Но где же дядюшка?
- Верно, там, у конюшен; там коляску закладывают. Я его здесь поджи-
дала. Послушайте, скажите ему от меня, что я непременно хочу ехать се-
годня же; я совсем решилась. Отец возьмет меня; я еду сейчас, если можно
будет. Все погибло теперь! все потеряно!
Говоря это, она сама глядела на меня как потерянная и вдруг залилась
слезами. С ней, кажется, начиналась истерика.
- Успокойтесь! - умолял я ее, - ведь это все к лучшему - вы увиди-
те... Что с вами, Настасья Евграфовна?
- Я... я не знаю... что со мною, - говорила она, задыхаясь и бессоз-
нательно сжимая мои руки. - Скажите ему...
В эту минуту за дверью направо раздался какой-то шум.
Она бросила мою руку и, испуганная, не договорив, убежала вверх по
лестнице.
Я нашел всю компанию, то есть дядю, Бахчеева и Мизинчикова, на заднем
дворе, у конюшен. В коляску Бахчеева впрягали свежих лошадей. Все было
готово к отъезду: ждали только меня.
- Вот и он! - закричал дядя при моем появлении. - Слышал, брат? -
прибавил он с каким-то странным выражением в лице.
Испуг, растерянность и вместе с тем как будто надежда выражалась в
его взглядах, голосе и движениях. Он сознавал, что в судьбе его совер-
шился капитальный переворот.
Тотчас же посвятили меня во все подробности. Господин Бахчеев, прове-
дя самую скверную ночь, на рассвете выехал из своего дома, чтоб поспеть
к ранней обедне в монастырь, находящийся верстах в пяти от его деревни.
На самом повороте с большой дороги в обитель он вдруг увидел тарантас,
мчавшийся во всю прыть, а в тарантасе Татьяну Ивановну и Обноскина.
Татьяна Ивановна, заплаканная и как будто испуганная, вскрикнула и про-
тянула к господину Бахчееву руки, как будто умоляя его о защите, - так
по крайней мере выходило из его рассказа. "А тот-то, подлец, с бороден-
кой-то, - прибавил он, - ни жив ни мертв сидит, спрятался; да только
врешь, брат, не спрячешься!" Долго не думая, Степан Алексеевич поворотил
опять на дорогу и прискакал в Степанчиково, разбудил дядю, Мизинчикова,
наконец, и меня. Решили тотчас же пуститься в погоню.
- Обноскин-то, Обноскин-то... - говорил дядя, пристально смотря на
меня, как будто желая сказать мне вместе с тем и что-то другое, - кто бы
мог ожидать!
- От этого низкого человека всегда можно было ожидать всякой пакости!
- вскричал Мизинчиков с самым энергическим негодованием и тотчас же от-
вернулся, избегая моего взгляда.
- Что ж мы, едем иль нет? Али до ночи будем стоять да сказки расска-
зывать? - прервал господин Бахчеев, влезая в коляску.
- Едем, едем! - подхватил дядя.
- Все к лучшему, дядюшка, - шепнул я ему. - Видите, как все это те-
перь отлично уладилось?
- Полно, брат, не греши... Ах, друг мой! они теперь просто выгонят
ее, в наказанье, что не удалось, - понимаешь? Ужас, сколько я пред-
чувствую!
- Да что ж, Егор Ильич, шептаться аль ехать? - вскричал в другой раз
господин Бахчеев. - Аль уж отложить лошадок да закуску подать, - как вы
думаете: не выпить ли водочки?
Слова эти были п
- Скажите, правда ли, что Татьяна Ивановна уехала с Обноскиным? - то-
ропливо спросила она прерывавшимся голосом, бледная и испуганная.
- Говорят, что правда. Я ищу дядюшку; мы хотим в погоню.
- О! привезите ее скорее! Она погибнет, если вы ее не воротите.
- Но где же дядюшка?
- Верно, там, у конюшен; там коляску закладывают. Я его здесь поджи-
дала. Послушайте, скажите ему от меня, что я непременно хочу ехать се-
годня же; я совсем решилась. Отец возьмет меня; я еду сейчас, если можно
будет. Все погибло теперь! все потеряно!
Говоря это, она сама глядела на меня как потерянная и вдруг залилась
слезами. С ней, кажется, начиналась истерика.
- Успокойтесь! - умолял я ее, - ведь это все к лучшему - вы увиди-
те... Что с вами, Настасья Евграфовна?
- Я... я не знаю... что со мною, - говорила она, задыхаясь и бессоз-
нательно сжимая мои руки. - Скажите ему...
В эту минуту за дверью направо раздался какой-то шум.
Она бросила мою руку и, испуганная, не договорив, убежала вверх по
лестнице.
Я нашел всю компанию, то есть дядю, Бахчеева и Мизинчикова, на заднем
дворе, у конюшен. В коляску Бахчеева впрягали свежих лошадей. Все было
готово к отъезду: ждали только меня.
- Вот и он! - закричал дядя при моем появлении. - Слышал, брат? -
прибавил он с каким-то странным выражением в лице.
Испуг, растерянность и вместе с тем как будто надежда выражалась в
его взглядах, голосе и движениях. Он сознавал, что в судьбе его совер-
шился капитальный переворот.
Тотчас же посвятили меня во все подробности. Господин Бахчеев, прове-
дя самую скверную ночь, на рассвете выехал из своего дома, чтоб поспеть
к ранней обедне в монастырь, находящийся верстах в пяти от его деревни.
На самом повороте с большой дороги в обитель он вдруг увидел тарантас,
мчавшийся во всю прыть, а в тарантасе Татьяну Ивановну и Обноскина.
Татьяна Ивановна, заплаканная и как будто испуганная, вскрикнула и про-
тянула к господину Бахчееву руки, как будто умоляя его о защите, - так
по крайней мере выходило из его рассказа. "А тот-то, подлец, с бороден-
кой-то, - прибавил он, - ни жив ни мертв сидит, спрятался; да только
врешь, брат, не спрячешься!" Долго не думая, Степан Алексеевич поворотил
опять на дорогу и прискакал в Степанчиково, разбудил дядю, Мизинчикова,
наконец, и меня. Решили тотчас же пуститься в погоню.
- Обноскин-то, Обноскин-то... - говорил дядя, пристально смотря на
меня, как будто желая сказать мне вместе с тем и что-то другое, - кто бы
мог ожидать!
- От этого низкого человека всегда можно было ожидать всякой пакости!
- вскричал Мизинчиков с самым энергическим негодованием и тотчас же от-
вернулся, избегая моего взгляда.
- Что ж мы, едем иль нет? Али до ночи будем стоять да сказки расска-
зывать? - прервал господин Бахчеев, влезая в коляску.
- Едем, едем! - подхватил дядя.
- Все к лучшему, дядюшка, - шепнул я ему. - Видите, как все это те-
перь отлично уладилось?
- Полно, брат, не греши... Ах, друг мой! они теперь просто выгонят
ее, в наказанье, что не удалось, - понимаешь? Ужас, сколько я пред-
чувствую!
- Да что ж, Егор Ильич, шептаться аль ехать? - вскричал в другой раз
господин Бахчеев. - Аль уж отложить лошадок да закуску подать, - как вы
думаете: не выпить ли водочки?
Слова эти были п