т быть и потому, что меня сейчас
назвали князем, я вдруг от всего этого весь покраснел. К счастью, в эту
самую минуту встал Нащокин, чтоб уходить; он протянул руку и Дарзану. В
мгновение, когда мы остались одни с Стебельковым, тот вдруг закивал мне на
Дарзана, стоявшего к нам спиною, в дверях; я показал Стебелькову кулак.
Через минуту отправился и Дарзан, условившись с князем непременно
встретиться завтра в каком-то уже намеченном у них месте - в игорном доме
разумеется. Выходя, он крикнул что-то Стебелькову и слегка поклонился и мне.
Чуть он вышел, Стебельков вскочил с места и стал среди комнаты, подняв палец
кверху:
- Этот барчонок следующую штучку на прошлой неделе отколол: дал
вексель, а бланк надписал фальшивый на Аверьянова. Векселек-то в этом виде и
существует, только это не принято! Уголовное. Восемь тысяч.
- И наверно этот вексель у вас? - зверски взглянул я на него.
- У меня банк-с, у меня mont de piйtй, a не вексель. Слыхали, что такое
mont de piйtй в Париже? хлеб и благодеяние бедным; У меня mont de piйtй...
Князь грубо и злобно остановил его:
- Вы чего тут? Зачем вы сидели?
- А! - быстро закивал глазами Стебельков, - а то? Разве не то?
- Нет-нет-нет, не то, - закричал и топнул князь, - я сказал!
- А ну, если так... так и так. Только это - не так...
Он круто повернулся и, наклоня голову и выгнув спину, вдруг вышел.
Князь прокричал ему вслед уже в дверях:
- Знайте, сударь, что я вас нисколько не боюсь!
Он был очень раздражен, хотел было сесть, но, взглянув на меня, не сел.
Взгляд его как будто и мне тоже проговорил: "Ты тоже зачем торчишь?"
- Я, князь, - начал было я...
- Мне, право, некогда, Аркадий Макарович, я сейчас еду.
- Одну минутку, князь, мне очень важное; и, во-первых, возьмите назад
ваши триста.
- Это еще что такое?
Он ходил, но приостановился.
- То такое, что после всего, что было... и то, что вы говорили про
Версилова, что он бесчестен, и, наконец, ваш тон во все остальное время...
Одним словом, я никак не могу принять.
- Вы, однако же, принимали целый месяц. Он вдруг сел на стул. Я стоял у
стола и одной рукой трепал книгу Белинского, а в другой держал шляпу.
- Были другие чувства, князь... И наконец, я бы никогда не довел до
известной цифры... Эта игра... Одним словом, я не могу!
- Вы просто ничем не ознаменовали себя, а потому и беситесь; я бы
попросил вас оставить эту книгу в покое.
- Что это значит: "не ознаменовали себя"? И наконец, вы при ваших
гостях почти сравняли меня с Стебельковым. - А, вот разгадка! - едко
осклабился он. - К тому же вы сконфузились, что Дарзан вас назвал князем.
Он злобно засмеялся. Я вспыхнул:
- Я даже не понимаю... ваше княжество я не возьму и даром...
- Я знаю ваш характер. Как смешно вы крикнули в защиту Ахмаковой...
Оставьте книгу!
- Что это значит? - вскричал я тоже.
- О-ставь-те книгу! - завопил он вдруг, свирепо выпрямившись в кресле,
точно готовый броситься.
- Это уж сверх всяких границ, - проговорил я и быстро о вышел из
комнаты. Но я еще не прошел до конца залы, как он крикнул мне из дверей
кабинета:
- Аркадий Макарович, воротитесь! Во-ро-ти-тесь! Во-ро-титесь сейчас!
Я не слушал и шел. Он быстрыми шагами догнал меня, схватил за руку и
потащил в кабинет. Я не сопротивлялся!
-
назвали князем, я вдруг от всего этого весь покраснел. К счастью, в эту
самую минуту встал Нащокин, чтоб уходить; он протянул руку и Дарзану. В
мгновение, когда мы остались одни с Стебельковым, тот вдруг закивал мне на
Дарзана, стоявшего к нам спиною, в дверях; я показал Стебелькову кулак.
Через минуту отправился и Дарзан, условившись с князем непременно
встретиться завтра в каком-то уже намеченном у них месте - в игорном доме
разумеется. Выходя, он крикнул что-то Стебелькову и слегка поклонился и мне.
Чуть он вышел, Стебельков вскочил с места и стал среди комнаты, подняв палец
кверху:
- Этот барчонок следующую штучку на прошлой неделе отколол: дал
вексель, а бланк надписал фальшивый на Аверьянова. Векселек-то в этом виде и
существует, только это не принято! Уголовное. Восемь тысяч.
- И наверно этот вексель у вас? - зверски взглянул я на него.
- У меня банк-с, у меня mont de piйtй, a не вексель. Слыхали, что такое
mont de piйtй в Париже? хлеб и благодеяние бедным; У меня mont de piйtй...
Князь грубо и злобно остановил его:
- Вы чего тут? Зачем вы сидели?
- А! - быстро закивал глазами Стебельков, - а то? Разве не то?
- Нет-нет-нет, не то, - закричал и топнул князь, - я сказал!
- А ну, если так... так и так. Только это - не так...
Он круто повернулся и, наклоня голову и выгнув спину, вдруг вышел.
Князь прокричал ему вслед уже в дверях:
- Знайте, сударь, что я вас нисколько не боюсь!
Он был очень раздражен, хотел было сесть, но, взглянув на меня, не сел.
Взгляд его как будто и мне тоже проговорил: "Ты тоже зачем торчишь?"
- Я, князь, - начал было я...
- Мне, право, некогда, Аркадий Макарович, я сейчас еду.
- Одну минутку, князь, мне очень важное; и, во-первых, возьмите назад
ваши триста.
- Это еще что такое?
Он ходил, но приостановился.
- То такое, что после всего, что было... и то, что вы говорили про
Версилова, что он бесчестен, и, наконец, ваш тон во все остальное время...
Одним словом, я никак не могу принять.
- Вы, однако же, принимали целый месяц. Он вдруг сел на стул. Я стоял у
стола и одной рукой трепал книгу Белинского, а в другой держал шляпу.
- Были другие чувства, князь... И наконец, я бы никогда не довел до
известной цифры... Эта игра... Одним словом, я не могу!
- Вы просто ничем не ознаменовали себя, а потому и беситесь; я бы
попросил вас оставить эту книгу в покое.
- Что это значит: "не ознаменовали себя"? И наконец, вы при ваших
гостях почти сравняли меня с Стебельковым. - А, вот разгадка! - едко
осклабился он. - К тому же вы сконфузились, что Дарзан вас назвал князем.
Он злобно засмеялся. Я вспыхнул:
- Я даже не понимаю... ваше княжество я не возьму и даром...
- Я знаю ваш характер. Как смешно вы крикнули в защиту Ахмаковой...
Оставьте книгу!
- Что это значит? - вскричал я тоже.
- О-ставь-те книгу! - завопил он вдруг, свирепо выпрямившись в кресле,
точно готовый броситься.
- Это уж сверх всяких границ, - проговорил я и быстро о вышел из
комнаты. Но я еще не прошел до конца залы, как он крикнул мне из дверей
кабинета:
- Аркадий Макарович, воротитесь! Во-ро-ти-тесь! Во-ро-титесь сейчас!
Я не слушал и шел. Он быстрыми шагами догнал меня, схватил за руку и
потащил в кабинет. Я не сопротивлялся!
-