дверей; я тогда взял у князя.
Стебельков жил совершенным особняком, и жил зажиточно: квартира из
четырех прекрасных комнат, хорошая мебель, мужская и женская прислуга и
какая-то экономка, довольно, впрочем, пожилая. Я вошел в гневе.
- Послушайте, батюшка, - начал я еще из дверей, - что значит,
во-первых, эта записка? Я не допускаю переписки между мною и вами. И почему
вы не объявили то, что вам надо, давеча прямо у князя: я был к вашим
услугам.
- А вы зачем давеча тоже молчали и не спросили? - раздвинул он рот в
самодовольнейшую улыбку.
- Потому что не я к вам имею надобность, а вы ко мне имеете надобность,
- крикнул я, вдруг разгорячившись.
- А зачем же вы ко мне прибыли, коли так? - чуть не подскочил он на
месте от удовольствия. Я мигом повернулся и хотел было выйти, но он ухватил
меня за плечо.
- Нет, нет, я шутил. Дело важное; сами увидите.
Я сел. Признаюсь, мне было любопытно. Мы уселись у края большого
письменного стола, один против другого. Он хитро улыбнулся и поднял было
палец.
- Пожалуйста, без ваших хитростей и без пальцев, и главное - без всяких
аллегорий, а прямо к делу, не то я сейчас уйду! - крикнул я опять в гневе.
- Вы... горды! - произнес он с каким-то глупым укором, качнувшись ко
мне в креслах и подняв кверху все свои морщины на лбу своем.
- Так и надо с вами!
- Вы... у князя брали сегодня деньги, триста рублей; у меня есть
деньги. Мои деньги лучше.
- Откуда вы знаете, что я брал? - ужасно удивился я. - Неужто ж он про
это вам сам сказал?
- Он мне сказал; не беспокойтесь, так, мимо речи, к слову вышло, к
одному только слову, не нарочно. Он мне сказал. А можно было у него не
брать. Так или не так?
- Но вы, я слышал, дерете проценты невыносимые.
- У меня mont de piйtй, a я не деру. Я для приятелей только держу, а
другим не даю. Для других mont de piйtй...
Этот mont de piйtй был самая обыкновенная ссуда денег под залоги, на
чье-то имя, в другой квартире, и процветавшее.
- А приятелям я большие суммы даю.
- Что ж, князь вам разве такой приятель?
- При-я-тель; но... он задает турусы. (1) А он не смеет задавать
турусы.
- Что ж, он так у вас в руках? Много должен?
- Он... много должен.
- Он вам заплатит; у него наследство...
- Это - не его наследство; он деньги должен и еще другое должен. Мало
наследства. Я вам дам без процентов.
- Тоже как "приятелю"? Чем же это я заслужил? - засмеялся я.
- Вы заслужите. - Он опять рванулся ко мне всем корпусом и поднял было
палец.
- Стебельков! без пальцев, иначе уйду.
- Слушайте... он может жениться на Анне Андреевне! - И он адски
прищурил свой левый глаз.
- Послушайте, Стебельков, разговор принимает до того скандальный
характер... Как вы смеете упоминать имя Анны Андреевны?
- Не сердитесь.
- Я только скрепя сердце слушаю, потому что ясно вижу какую-то тут
проделку и хочу узнать... Но я могу не выдержать, Стебельков?
- Не сердитесь, не гордитесь. Немножко не гордитесь и выслушайте; а
потом опять гордитесь. Про Анну Андреевну ведь знаете? Про то, что князь
может жениться... ведь знаете?
- Об этой идее я, конечно, слышал, и знаю все; но я никогда не говорил
с князем об этой идее. Я знаю только, что эта идея родилась в уме старого
князя Сокольского, который
Стебельков жил совершенным особняком, и жил зажиточно: квартира из
четырех прекрасных комнат, хорошая мебель, мужская и женская прислуга и
какая-то экономка, довольно, впрочем, пожилая. Я вошел в гневе.
- Послушайте, батюшка, - начал я еще из дверей, - что значит,
во-первых, эта записка? Я не допускаю переписки между мною и вами. И почему
вы не объявили то, что вам надо, давеча прямо у князя: я был к вашим
услугам.
- А вы зачем давеча тоже молчали и не спросили? - раздвинул он рот в
самодовольнейшую улыбку.
- Потому что не я к вам имею надобность, а вы ко мне имеете надобность,
- крикнул я, вдруг разгорячившись.
- А зачем же вы ко мне прибыли, коли так? - чуть не подскочил он на
месте от удовольствия. Я мигом повернулся и хотел было выйти, но он ухватил
меня за плечо.
- Нет, нет, я шутил. Дело важное; сами увидите.
Я сел. Признаюсь, мне было любопытно. Мы уселись у края большого
письменного стола, один против другого. Он хитро улыбнулся и поднял было
палец.
- Пожалуйста, без ваших хитростей и без пальцев, и главное - без всяких
аллегорий, а прямо к делу, не то я сейчас уйду! - крикнул я опять в гневе.
- Вы... горды! - произнес он с каким-то глупым укором, качнувшись ко
мне в креслах и подняв кверху все свои морщины на лбу своем.
- Так и надо с вами!
- Вы... у князя брали сегодня деньги, триста рублей; у меня есть
деньги. Мои деньги лучше.
- Откуда вы знаете, что я брал? - ужасно удивился я. - Неужто ж он про
это вам сам сказал?
- Он мне сказал; не беспокойтесь, так, мимо речи, к слову вышло, к
одному только слову, не нарочно. Он мне сказал. А можно было у него не
брать. Так или не так?
- Но вы, я слышал, дерете проценты невыносимые.
- У меня mont de piйtй, a я не деру. Я для приятелей только держу, а
другим не даю. Для других mont de piйtй...
Этот mont de piйtй был самая обыкновенная ссуда денег под залоги, на
чье-то имя, в другой квартире, и процветавшее.
- А приятелям я большие суммы даю.
- Что ж, князь вам разве такой приятель?
- При-я-тель; но... он задает турусы. (1) А он не смеет задавать
турусы.
- Что ж, он так у вас в руках? Много должен?
- Он... много должен.
- Он вам заплатит; у него наследство...
- Это - не его наследство; он деньги должен и еще другое должен. Мало
наследства. Я вам дам без процентов.
- Тоже как "приятелю"? Чем же это я заслужил? - засмеялся я.
- Вы заслужите. - Он опять рванулся ко мне всем корпусом и поднял было
палец.
- Стебельков! без пальцев, иначе уйду.
- Слушайте... он может жениться на Анне Андреевне! - И он адски
прищурил свой левый глаз.
- Послушайте, Стебельков, разговор принимает до того скандальный
характер... Как вы смеете упоминать имя Анны Андреевны?
- Не сердитесь.
- Я только скрепя сердце слушаю, потому что ясно вижу какую-то тут
проделку и хочу узнать... Но я могу не выдержать, Стебельков?
- Не сердитесь, не гордитесь. Немножко не гордитесь и выслушайте; а
потом опять гордитесь. Про Анну Андреевну ведь знаете? Про то, что князь
может жениться... ведь знаете?
- Об этой идее я, конечно, слышал, и знаю все; но я никогда не говорил
с князем об этой идее. Я знаю только, что эта идея родилась в уме старого
князя Сокольского, который