енишь ее?
Это очень мило с твоей стороны, а потому, вероятно, и порадуешься за нее:
она, мой милый, выходит замуж, и, судя по ее характеру, кажется, выйдет
наверно, а я - ну, я, уж конечно, благословлю.
- Замуж выходит? За кого же? - вскричал я, ужасно удивленный.
- А угадай. Мучить не буду: за князя Николая Ивановича, за твоего
милого старичка.
Я глядел во все глаза.
- Должно быть, она давно эту идею питала и, уж конечно, художественно
обработала ее со всех сторон, - лениво и раздельно продолжал он. - Я
полагаю, это произошло ровно час спустя после посещения "князя Сережи". (Вот
ведь некстати-то расскакался!) Она просто пришла к князю Николаю Ивановичу и
сделала ему предложение.
- Как "сделала ему предложение"? То есть он сделал ей предложение?
- Ну где ему! Она, она сама. То-то и есть, что он в полном восторге.
Он, говорят, теперь все сидит и удивляется, как это ему самому не пришло в
голову. Я слышал, он даже прихворнул... тоже от восторга, должно быть.
- Послушайте, вы так насмешливо говорите... Я почти не могу поверить.
Да и как она могла предложить? что она сказала?
- Будь уверен, мой друг, что я искренно радуюсь, - ответил он, вдруг
приняв удивительно серьезную мину, - он стар, конечно, но жениться может, по
всем законам и обычаям, а она - тут опять-таки дело чужой совести, то, что
уже я тебе повторял, мой друг. Впрочем, она слишком компетентна, чтоб иметь
свои взгляд и свое решение. А собственно о подробностях и какими словами она
выражалась, то не сумею тебе передать, мой друг. Но уж конечно, она-то
сумела, да так, может быть, как мы с тобою и не придумали бы. Лучше всего во
всем этом то, что тут никакого скандала, все trиs comme il faut в глазах
света. Конечно, слишком ясно, что она захотела себе положения в свете, но
ведь она же и стоит того. Все это, друг мой, - совершенно светская вещь. А
предложила она, должно быть, великолепно и изящно. Это - строгий тип, мой
друг, девушка-монашенка, как ты ее раз определил; "спокойная девица", как я
ее давно уже называю. Она ведь - почти что его воспитанница, ты знаешь, и
уже не раз видела его доброту к себе. Она уверяла меня уже давно, что его
"так уважает и так ценит, так жалеет и симпатизирует ему", ну и все прочее,
так что я даже отчасти был подготовлен. Мне о всем этом сообщил сегодня
утром, от ее лица и по ее просьбе, сын мой, а ее брат Андрей Андреевич, с
которым ты, кажется, незнаком и с которым я вижусь аккуратно раз в полгода.
Он почтительно апробует (8) шаг ее.
- Так это уже гласно? Боже, как я изумлен!
- Нет, это совсем еще не гласно, до некоторого времени... я там не
знаю, вообще я в стороне совершенно. Но все это верно.
- Но теперь Катерина Николаевна... Как вы думаете, эта закуска Бьорингу
не понравится?
- Этого я уж не знаю... что, собственно, тут ему не понравится; но
поверь, что Анна Андреевна и в этом смысле - в высшей степени порядочный
человек. А каково, однако, Анна-то Андреевна! Как раз справилась перед тем у
меня вчера утром: "Люблю ли я или нет госпожу вдову Ахмакову?" Помнишь, я
тебе с удивлением вчера передавал: нельзя же бы ей выйти за отца, если б я
женился на дочери? Понимаешь теперь?
- Ах, в самом деле! - вскричал я. - Но неужто же в самом деле Анна
Андреевна могла предположить, что вы... могли бы желать жениться на Катерине
Николаевне?
- Вид
Это очень мило с твоей стороны, а потому, вероятно, и порадуешься за нее:
она, мой милый, выходит замуж, и, судя по ее характеру, кажется, выйдет
наверно, а я - ну, я, уж конечно, благословлю.
- Замуж выходит? За кого же? - вскричал я, ужасно удивленный.
- А угадай. Мучить не буду: за князя Николая Ивановича, за твоего
милого старичка.
Я глядел во все глаза.
- Должно быть, она давно эту идею питала и, уж конечно, художественно
обработала ее со всех сторон, - лениво и раздельно продолжал он. - Я
полагаю, это произошло ровно час спустя после посещения "князя Сережи". (Вот
ведь некстати-то расскакался!) Она просто пришла к князю Николаю Ивановичу и
сделала ему предложение.
- Как "сделала ему предложение"? То есть он сделал ей предложение?
- Ну где ему! Она, она сама. То-то и есть, что он в полном восторге.
Он, говорят, теперь все сидит и удивляется, как это ему самому не пришло в
голову. Я слышал, он даже прихворнул... тоже от восторга, должно быть.
- Послушайте, вы так насмешливо говорите... Я почти не могу поверить.
Да и как она могла предложить? что она сказала?
- Будь уверен, мой друг, что я искренно радуюсь, - ответил он, вдруг
приняв удивительно серьезную мину, - он стар, конечно, но жениться может, по
всем законам и обычаям, а она - тут опять-таки дело чужой совести, то, что
уже я тебе повторял, мой друг. Впрочем, она слишком компетентна, чтоб иметь
свои взгляд и свое решение. А собственно о подробностях и какими словами она
выражалась, то не сумею тебе передать, мой друг. Но уж конечно, она-то
сумела, да так, может быть, как мы с тобою и не придумали бы. Лучше всего во
всем этом то, что тут никакого скандала, все trиs comme il faut в глазах
света. Конечно, слишком ясно, что она захотела себе положения в свете, но
ведь она же и стоит того. Все это, друг мой, - совершенно светская вещь. А
предложила она, должно быть, великолепно и изящно. Это - строгий тип, мой
друг, девушка-монашенка, как ты ее раз определил; "спокойная девица", как я
ее давно уже называю. Она ведь - почти что его воспитанница, ты знаешь, и
уже не раз видела его доброту к себе. Она уверяла меня уже давно, что его
"так уважает и так ценит, так жалеет и симпатизирует ему", ну и все прочее,
так что я даже отчасти был подготовлен. Мне о всем этом сообщил сегодня
утром, от ее лица и по ее просьбе, сын мой, а ее брат Андрей Андреевич, с
которым ты, кажется, незнаком и с которым я вижусь аккуратно раз в полгода.
Он почтительно апробует (8) шаг ее.
- Так это уже гласно? Боже, как я изумлен!
- Нет, это совсем еще не гласно, до некоторого времени... я там не
знаю, вообще я в стороне совершенно. Но все это верно.
- Но теперь Катерина Николаевна... Как вы думаете, эта закуска Бьорингу
не понравится?
- Этого я уж не знаю... что, собственно, тут ему не понравится; но
поверь, что Анна Андреевна и в этом смысле - в высшей степени порядочный
человек. А каково, однако, Анна-то Андреевна! Как раз справилась перед тем у
меня вчера утром: "Люблю ли я или нет госпожу вдову Ахмакову?" Помнишь, я
тебе с удивлением вчера передавал: нельзя же бы ей выйти за отца, если б я
женился на дочери? Понимаешь теперь?
- Ах, в самом деле! - вскричал я. - Но неужто же в самом деле Анна
Андреевна могла предположить, что вы... могли бы желать жениться на Катерине
Николаевне?
- Вид