идея, а потом деньги, а без высшей идеи с деньгами
общество провалится.
Не знаю, зачем я стал было горячиться. Он посмотрел на меня несколько
тупо, как будто запутавшись, но вдруг все лицо его раздвинулось в веселейшую
и хитрейшую улыбку:
- Версилов-то, а? Ведь тяпнул-таки, тяпнул! Присудили вчера, а?
Я вдруг и неожиданно увидал, что он уж давно знает, кто я такой, и,
может быть, очень многое еще знает. Не понимаю только, зачем я вдруг
покраснел и глупейшим образом смотрел, не отводя от него глаз. Он видимо
торжествовал, он весело смотрел на меня, точно в чем-то хитрейшим образом
поймал и уличил меня.
- Нет-с, - поднял он вверх обе брови, - это вы меня спросите про
господина Версилова! Что я вам говорил сейчас насчет основательности?
Полтора года назад, из-за этого ребенка, он бы мог усовершенствованное
дельце завершить - да-с, а он шлепнулся, да-с.
- Из-за какого ребенка?
- Из-за грудного-с, которого и теперь на стороне выкармливает, только
ничего не возьмет чрез это... потому...
- Какой грудной ребенок? Что такое?
- Конечно, его ребенок, его собственный-с, от mademoiselle Лидии
Ахмаковой... "Прелестная дева ласкала меня..." Фосфорные-то спички - а?
- Что за вздор, что за дичь! У него никогда не было ребенка от
Ахмаковой!
- Вона! Да я-то где был? Я ведь и доктор и акушер-с. Фамилия моя
Стебельков, не слыхали? Правда, я и тогда уже не практиковал давно, но
практический совет в практическом деле я мог подать.
- Вы акушер... принимали ребенка у Ахмаковой?
- Нет-с, я ничего не принимал у Ахмаковой. Там, в форштадте, (6) был
доктор Гранц, обремененный семейством, по полталера ему платили, такое там у
них положение на докторов, и никто-то его вдобавок не знал, так вот он тут
был вместо меня... Я же его и посоветовал, для мрака неизвестности. Вы
следите? А я только практический совет один дал, по вопросу Версилова-с,
Андрея Петровича, по вопросу секретнейшему-с, глаз на глаз. Но Андрей
Петрович двух зайцев предпочел.
Я слушал в глубочайшем изумлении.
- За двумя зайцами погонишься - ни одного не поймаешь, говорит
народная, или, вернее, простонародная пословица. Я же говорю так:
исключения, беспрерывно повторяющиеся, обращаются в общее правило. За другим
зайцем, то есть, в переводе на русский язык, за другой дамой погнался - и
результатов никаких. Уж если что схватил, то сего и держись. Где надо
убыстрять дело, он там мямлит. Версилов - ведь это "бабий пророк-с" - вот
как его молодой князь Сокольский тогда при мне красиво обозначил. Нет, вы ко
мне приходите! Если вы хотите про Версилова много узнать, вы ко мне
приходите.
Он видимо любовался на мой раскрытый от удивления рот. Никогда и ничего
не слыхивал я до сих пор про грудного ребенка. И вот в этот миг вдруг
хлопнула дверь у соседок и кто-то быстро вошел в их комнату.
- Версилов живет в Семеновском полку, в Можайской улице, дом
Литвиновой, номер семнадцать, сама была в адресном! - громко прокричал
раздраженный женский голос; каждое слово было нам слышно. Стебельков вскинул
бровями и поднял над головою палец.
- Мы о нем здесь, а он уж и там... Вот они, исключения-то, беспрерывно
повторяющиеся! Quand on parle d'une corde...
Он быстро, с прискоком присел на диване и стал прислушиваться к
общество провалится.
Не знаю, зачем я стал было горячиться. Он посмотрел на меня несколько
тупо, как будто запутавшись, но вдруг все лицо его раздвинулось в веселейшую
и хитрейшую улыбку:
- Версилов-то, а? Ведь тяпнул-таки, тяпнул! Присудили вчера, а?
Я вдруг и неожиданно увидал, что он уж давно знает, кто я такой, и,
может быть, очень многое еще знает. Не понимаю только, зачем я вдруг
покраснел и глупейшим образом смотрел, не отводя от него глаз. Он видимо
торжествовал, он весело смотрел на меня, точно в чем-то хитрейшим образом
поймал и уличил меня.
- Нет-с, - поднял он вверх обе брови, - это вы меня спросите про
господина Версилова! Что я вам говорил сейчас насчет основательности?
Полтора года назад, из-за этого ребенка, он бы мог усовершенствованное
дельце завершить - да-с, а он шлепнулся, да-с.
- Из-за какого ребенка?
- Из-за грудного-с, которого и теперь на стороне выкармливает, только
ничего не возьмет чрез это... потому...
- Какой грудной ребенок? Что такое?
- Конечно, его ребенок, его собственный-с, от mademoiselle Лидии
Ахмаковой... "Прелестная дева ласкала меня..." Фосфорные-то спички - а?
- Что за вздор, что за дичь! У него никогда не было ребенка от
Ахмаковой!
- Вона! Да я-то где был? Я ведь и доктор и акушер-с. Фамилия моя
Стебельков, не слыхали? Правда, я и тогда уже не практиковал давно, но
практический совет в практическом деле я мог подать.
- Вы акушер... принимали ребенка у Ахмаковой?
- Нет-с, я ничего не принимал у Ахмаковой. Там, в форштадте, (6) был
доктор Гранц, обремененный семейством, по полталера ему платили, такое там у
них положение на докторов, и никто-то его вдобавок не знал, так вот он тут
был вместо меня... Я же его и посоветовал, для мрака неизвестности. Вы
следите? А я только практический совет один дал, по вопросу Версилова-с,
Андрея Петровича, по вопросу секретнейшему-с, глаз на глаз. Но Андрей
Петрович двух зайцев предпочел.
Я слушал в глубочайшем изумлении.
- За двумя зайцами погонишься - ни одного не поймаешь, говорит
народная, или, вернее, простонародная пословица. Я же говорю так:
исключения, беспрерывно повторяющиеся, обращаются в общее правило. За другим
зайцем, то есть, в переводе на русский язык, за другой дамой погнался - и
результатов никаких. Уж если что схватил, то сего и держись. Где надо
убыстрять дело, он там мямлит. Версилов - ведь это "бабий пророк-с" - вот
как его молодой князь Сокольский тогда при мне красиво обозначил. Нет, вы ко
мне приходите! Если вы хотите про Версилова много узнать, вы ко мне
приходите.
Он видимо любовался на мой раскрытый от удивления рот. Никогда и ничего
не слыхивал я до сих пор про грудного ребенка. И вот в этот миг вдруг
хлопнула дверь у соседок и кто-то быстро вошел в их комнату.
- Версилов живет в Семеновском полку, в Можайской улице, дом
Литвиновой, номер семнадцать, сама была в адресном! - громко прокричал
раздраженный женский голос; каждое слово было нам слышно. Стебельков вскинул
бровями и поднял над головою палец.
- Мы о нем здесь, а он уж и там... Вот они, исключения-то, беспрерывно
повторяющиеся! Quand on parle d'une corde...
Он быстро, с прискоком присел на диване и стал прислушиваться к