тольц. - Кому хорошо и выгодно на
месте, тот не уйдет; а если ему невыгодно, то и тебе невыгодно: зачем же
его держать?
- Вон что выдумал! - говорил Илья Ильич. - В Обломовке мужики смирные,
домоседы; что им шататься?..
- А ты не знаешь, - перебил Штольц, - в Верхлёве пристань хотят
устроить и предположено шоссе провести, так что и Обломовка будет недалеко
от большой дороги, а в городе ярмарку учреждают...
- Ах, боже мой! - сказал Обломов. - Этого еще недоставало! Обломовка
была в таком затишье, в стороне, а теперь ярмарка, большая дорога! Мужики
повадятся в город, к нам будут таскаться купцы - все пропало! Беда!
Штольц засмеялся.
- Как же не беда? - продолжал. Обломов. - Мужики были так себе, ничего
не слышно, ни хорошего, ни дурного, делают свое дело, ни за чем не тянутся;
а теперь развратятся! Пойдут чаи, кофеи, бархатные штаны, гармоники,
смазные сапоги... не будет проку!
- Да, если это так, конечно мало проку, - заметил Штольц... - А ты
заведи-ка школу в деревне...
- Не рано ли? - сказал Обломов. - Грамотность вредна мужику: выучи
его, так он, пожалуй, и пахать не станет...
- Да ведь мужики будут читать о том, как пахать, - чудак! Однако
послушай: не шутя, тебе надо самому побывать в деревне в этом году.
- Да, правда; только у меня план еще не весь... робко заметил Обломов.
- И не нужно никакого! - сказал Штольц. - Ты только поезжай: на месте
увидишь, что надо делать. Ты давно что-то с этим планом возишься: ужель еще
все не готово? Что ж ты делаешь?
- Ах, братец! Как будто у меня только и дела, что по имению. А другое
несчастье?
- Какое же?
- С квартиры гонят.
- Как гонят?
- Так: съезжай, говорят, да и только.
- Ну, так что ж?
- Как - что ж? Я тут спину и бока протер, ворочаясь от этих хлопот.
Ведь один: и то надо и другое, там счеты сводить, туда плати, здесь плати,
а тут перевозка! Денег выходит ужас сколько, и сам не знаю куда! Того и
гляди, останешься без гроша...
- Вот избаловался-то человек: с квартиры тяжело съехать! - с
удивлением произнес Штольц. - Кстати о деньгах: много их у тебя? Дай мне
рублей пятьсот: надо сейчас послать; завтра из нашей конторы возьму...
- Постой! Дай вспомнить... Недавно из деревни прислали тысячу, а
теперь осталось... вот, погоди...
Обломов начал шарить по ящикам.
- Вот тут... десять, двадцать, вот двести рублей... да вот двадцать.
Еще тут медные были... Захар, Захар! Захар прежним порядком спрыгнул с
лежанки и вошел в комнату.
- Где тут две гривны были на столе? вчера я положил...
- Что это, Илья Ильич, дались вам две гривны! Я уж вам докладывал, что
никаких тут двух гривен не лежало...
- Как не лежало! С апельсинов сдачи дали...
- Отдали кому-нибудь, да и забыли, - сказал Захар, поворачиваясь к
двери.
Штольц засмеялся.
- Ах вы, обломовцы! - упрекнул он. - Не знают, сколько у них денег в
кармане!
- А давеча Михею Андреичу какие деньги отдавали? - напомнил Захар.
- Ах, да, вот Тарантьев взял еще десять рублей, - живо обратился
Обломов к Штольцу, - я и забыл.
- Зачем ты пускаешь к себе это животное? - заметил Штольц.
- Чего пускать! - вмешался Захар. - Придет словно в свой дом или в
трактир. Рубашку и жилет барские взял, да и поминай как звали! Давеча за
фраком пожаловал: "дай надеть!" Хоть бы вы, батюшка, Андрей Иваныч, уняли
месте, тот не уйдет; а если ему невыгодно, то и тебе невыгодно: зачем же
его держать?
- Вон что выдумал! - говорил Илья Ильич. - В Обломовке мужики смирные,
домоседы; что им шататься?..
- А ты не знаешь, - перебил Штольц, - в Верхлёве пристань хотят
устроить и предположено шоссе провести, так что и Обломовка будет недалеко
от большой дороги, а в городе ярмарку учреждают...
- Ах, боже мой! - сказал Обломов. - Этого еще недоставало! Обломовка
была в таком затишье, в стороне, а теперь ярмарка, большая дорога! Мужики
повадятся в город, к нам будут таскаться купцы - все пропало! Беда!
Штольц засмеялся.
- Как же не беда? - продолжал. Обломов. - Мужики были так себе, ничего
не слышно, ни хорошего, ни дурного, делают свое дело, ни за чем не тянутся;
а теперь развратятся! Пойдут чаи, кофеи, бархатные штаны, гармоники,
смазные сапоги... не будет проку!
- Да, если это так, конечно мало проку, - заметил Штольц... - А ты
заведи-ка школу в деревне...
- Не рано ли? - сказал Обломов. - Грамотность вредна мужику: выучи
его, так он, пожалуй, и пахать не станет...
- Да ведь мужики будут читать о том, как пахать, - чудак! Однако
послушай: не шутя, тебе надо самому побывать в деревне в этом году.
- Да, правда; только у меня план еще не весь... робко заметил Обломов.
- И не нужно никакого! - сказал Штольц. - Ты только поезжай: на месте
увидишь, что надо делать. Ты давно что-то с этим планом возишься: ужель еще
все не готово? Что ж ты делаешь?
- Ах, братец! Как будто у меня только и дела, что по имению. А другое
несчастье?
- Какое же?
- С квартиры гонят.
- Как гонят?
- Так: съезжай, говорят, да и только.
- Ну, так что ж?
- Как - что ж? Я тут спину и бока протер, ворочаясь от этих хлопот.
Ведь один: и то надо и другое, там счеты сводить, туда плати, здесь плати,
а тут перевозка! Денег выходит ужас сколько, и сам не знаю куда! Того и
гляди, останешься без гроша...
- Вот избаловался-то человек: с квартиры тяжело съехать! - с
удивлением произнес Штольц. - Кстати о деньгах: много их у тебя? Дай мне
рублей пятьсот: надо сейчас послать; завтра из нашей конторы возьму...
- Постой! Дай вспомнить... Недавно из деревни прислали тысячу, а
теперь осталось... вот, погоди...
Обломов начал шарить по ящикам.
- Вот тут... десять, двадцать, вот двести рублей... да вот двадцать.
Еще тут медные были... Захар, Захар! Захар прежним порядком спрыгнул с
лежанки и вошел в комнату.
- Где тут две гривны были на столе? вчера я положил...
- Что это, Илья Ильич, дались вам две гривны! Я уж вам докладывал, что
никаких тут двух гривен не лежало...
- Как не лежало! С апельсинов сдачи дали...
- Отдали кому-нибудь, да и забыли, - сказал Захар, поворачиваясь к
двери.
Штольц засмеялся.
- Ах вы, обломовцы! - упрекнул он. - Не знают, сколько у них денег в
кармане!
- А давеча Михею Андреичу какие деньги отдавали? - напомнил Захар.
- Ах, да, вот Тарантьев взял еще десять рублей, - живо обратился
Обломов к Штольцу, - я и забыл.
- Зачем ты пускаешь к себе это животное? - заметил Штольц.
- Чего пускать! - вмешался Захар. - Придет словно в свой дом или в
трактир. Рубашку и жилет барские взял, да и поминай как звали! Давеча за
фраком пожаловал: "дай надеть!" Хоть бы вы, батюшка, Андрей Иваныч, уняли