хи после моего покойничка. Все твое, матушка, всем тебя
одарю, да и Егорушка тебя одарит, только не клади меня живую во гроб,
упроси Фому Фомича воротить!..
И долго бы еще выла и завиралась старуха, если б Перепелицына и все
приживалки с визгами и стенаниями не бросились ее подымать, негодуя, что
она на коленях перед нанятой гувернанткой. Настенька едва устояла на
месте от испуга, а Перепелицына даже заплакала от злости.
- Смертью уморите вы маменьку-с, - кричала она дяде, - смертью умо-
рят-с! А вам, Настасья Евграфовна, не следовало бы ссорить маменьку-с с
ихним сыном-с; это и господь бог запрещает-с...
- Анна Ниловна, удержите язык! - вскричал дядя. - Я довольно тер-
пел!..
- Да и я довольно от вас натерпелась-с. Что вы сиротством моим меня
попрекаете-с? Долго ли обидеть сироту? Я еще не ваша раба-с! Я сама под-
полковничья дочь-с! Ноги моей не будет-с в вашем доме, не будет-с... се-
годня же-с!..
Но дядя не слушал: он подошел к Настеньке и с благоговением взял ее
за руку.
- Настасья Евграфовна! вы слышали мое предложение? - проговорил он,
смотря на нее с тоскою, почти с отчаянием.
- Нет, Егор Ильич, нет! уж оставим лучше, - отвечала Настенька, в
свою очередь совершенно упав духом. - Это все пустое, - продолжала она,
сжимая его руки и заливаясь слезами. - Это вы после вчерашнего так... но
не может этого быть, вы сами видите. Мы ошиблись, Егор Ильич... А я о
вас всегда буду помнить, как о моем благодетеле и... и вечно, вечно буду
молиться за вас!
Тут слезы прервали ее голос. Бедный дядя, очевидно, предчувствовал
этот ответ; он даже и не думал возражать, настаивать... Он слушал, нак-
лонясь к ней, все еще держа ее за руку, безмолвный и убитый. Слезы пока-
зались в глазах его.
- Я еще вчера сказала вам, - продолжала Настя, - что не могу быть ва-
шей женою. Вы видите: меня не хотят у вас... а я все это давно, уж зара-
нее предчувствовала; маменька ваша не даст нам благословения... другие
тоже. Вы сами, хоть и не раскаетесь потом, потому что вы великодушнейший
человек, но все-таки будете несчастны из-за меня... с вашим добрым ха-
рактером...
- Именно с добрым характером-с! именно добренькие-с! так, Настенька,
так! - поддакнул старик отец, стоявший по другую сторону кресла, - имен-
но, вот это-то вот словечко и надо было упомянуть-с.
- Я не хочу через себя раздор поселять в вашем доме, - продолжала
Настенька. - А обо мне не беспокойтесь, Егор Ильич: меня никто не тро-
нет, никто не обидит... я пойду к папеньке... сегодня же... Лучше уж
простимся, Егор Ильич...
И бедная Настенька опять залилась слезами.
- Настасья Евграфовна! неужели это последнее ваше слово? - проговорил
дядя, смотря на нее с невыразимым отчаянием. - Скажите одно только слово
- и я жертвую вам всем!..
- Последнее, последнее, Егор Ильич-с, - подхватил опять Ежевикин, - и
она вам так хорошо это все объяснила, что я даже, признаться, и не ожи-
дал-с. Наидобрейший вы человек, Егор Ильич, именно наидобрейший-с, и
чести нам много изволили оказать-с! много чести, много чести-с!.. А
все-таки мы вам не пара, Егор Ильич. Вам нужно такую невесту, Егор
Ильич, чтоб была и богатая, и знатная-с, и раскрасавица-с, и с голосом
тоже была бы-с, и чтоб вся в бриллиантах да в страусовых перьях по ком-
натам вашим ходила-с... Тогда и Фома Фомич, может, уступочку сдела-
ют-с... и благос
одарю, да и Егорушка тебя одарит, только не клади меня живую во гроб,
упроси Фому Фомича воротить!..
И долго бы еще выла и завиралась старуха, если б Перепелицына и все
приживалки с визгами и стенаниями не бросились ее подымать, негодуя, что
она на коленях перед нанятой гувернанткой. Настенька едва устояла на
месте от испуга, а Перепелицына даже заплакала от злости.
- Смертью уморите вы маменьку-с, - кричала она дяде, - смертью умо-
рят-с! А вам, Настасья Евграфовна, не следовало бы ссорить маменьку-с с
ихним сыном-с; это и господь бог запрещает-с...
- Анна Ниловна, удержите язык! - вскричал дядя. - Я довольно тер-
пел!..
- Да и я довольно от вас натерпелась-с. Что вы сиротством моим меня
попрекаете-с? Долго ли обидеть сироту? Я еще не ваша раба-с! Я сама под-
полковничья дочь-с! Ноги моей не будет-с в вашем доме, не будет-с... се-
годня же-с!..
Но дядя не слушал: он подошел к Настеньке и с благоговением взял ее
за руку.
- Настасья Евграфовна! вы слышали мое предложение? - проговорил он,
смотря на нее с тоскою, почти с отчаянием.
- Нет, Егор Ильич, нет! уж оставим лучше, - отвечала Настенька, в
свою очередь совершенно упав духом. - Это все пустое, - продолжала она,
сжимая его руки и заливаясь слезами. - Это вы после вчерашнего так... но
не может этого быть, вы сами видите. Мы ошиблись, Егор Ильич... А я о
вас всегда буду помнить, как о моем благодетеле и... и вечно, вечно буду
молиться за вас!
Тут слезы прервали ее голос. Бедный дядя, очевидно, предчувствовал
этот ответ; он даже и не думал возражать, настаивать... Он слушал, нак-
лонясь к ней, все еще держа ее за руку, безмолвный и убитый. Слезы пока-
зались в глазах его.
- Я еще вчера сказала вам, - продолжала Настя, - что не могу быть ва-
шей женою. Вы видите: меня не хотят у вас... а я все это давно, уж зара-
нее предчувствовала; маменька ваша не даст нам благословения... другие
тоже. Вы сами, хоть и не раскаетесь потом, потому что вы великодушнейший
человек, но все-таки будете несчастны из-за меня... с вашим добрым ха-
рактером...
- Именно с добрым характером-с! именно добренькие-с! так, Настенька,
так! - поддакнул старик отец, стоявший по другую сторону кресла, - имен-
но, вот это-то вот словечко и надо было упомянуть-с.
- Я не хочу через себя раздор поселять в вашем доме, - продолжала
Настенька. - А обо мне не беспокойтесь, Егор Ильич: меня никто не тро-
нет, никто не обидит... я пойду к папеньке... сегодня же... Лучше уж
простимся, Егор Ильич...
И бедная Настенька опять залилась слезами.
- Настасья Евграфовна! неужели это последнее ваше слово? - проговорил
дядя, смотря на нее с невыразимым отчаянием. - Скажите одно только слово
- и я жертвую вам всем!..
- Последнее, последнее, Егор Ильич-с, - подхватил опять Ежевикин, - и
она вам так хорошо это все объяснила, что я даже, признаться, и не ожи-
дал-с. Наидобрейший вы человек, Егор Ильич, именно наидобрейший-с, и
чести нам много изволили оказать-с! много чести, много чести-с!.. А
все-таки мы вам не пара, Егор Ильич. Вам нужно такую невесту, Егор
Ильич, чтоб была и богатая, и знатная-с, и раскрасавица-с, и с голосом
тоже была бы-с, и чтоб вся в бриллиантах да в страусовых перьях по ком-
натам вашим ходила-с... Тогда и Фома Фомич, может, уступочку сдела-
ют-с... и благос