ь бы остроумием, шельмец, обладал, - ну, я бы тогда согласился, пожа-
луй, скрепя сердце, для остроумия-то, а то ведь и остроумия нет никако-
го! Просто выпить им дал чего-нибудь всем физик какой-то! Тьфу! язык ус-
тал. Только плюнуть надо да замолчать. Расстроили вы меня, батюшка, сво-
им разговором! Эй, вы! готово иль нет?
- Воронка еще перековать надо, - промолвил мрачно Григорий.
- Воронка. Я тебе такого задам воронка!.. Да, сударь, я вам такое мо-
гу рассказать, что вы только рот разинете да так и останетесь до второго
пришествия с разинутым ртом. Ведь я прежде и сам его уважал. Вы что ду-
маете? Каюсь, открыто каюсь: был дураком! Ведь он и меня обморочил.
Всезнай! всю подноготную знает, все науки произошел! Капель он мне да-
вал: ведь я, батюшка, человек больной, сырой человек. Вы, может, не ве-
рите, а я больной. Ну, так я с его капель-то чуть вверх тормашки не по-
летел. Вы только молчите да слушайте; сами поедете, всем полюбуетесь.
Ведь он там полковника-то до кровавых слез доведет; ведь кровавую слезу
прольет от него полковник-то, да уж поздно будет. Ведь уж кругом весь
околоток раззнакомился с ними из-за Фомки треклятого. Ведь всякому, кто
ни приедет, оскорбления чинит. Чего уж мне: значительного чина не поща-
дит! Всякому наставления читает; в мораль какую-то бросило его, шельме-
ца. Мудрец, дескать, я, всех умнее, одного меня и слушай. Я, дескать,
ученый. Да что ж, что ученый! Так из-за того, что ученый, уж так непре-
менно и надо заесть неученого?.. И уж как начнет ученым своим языком ко-
лотить, так уж та-та-та! та-та-та! то есть такой, я вам скажу, болтливый
язык, что отрезать его да выбросить на навозную кучу, так он и там будет
болтать, все будет болтать, пока ворона не склюет. Зазнался, надулся,
как мышь на крупу! Ведь уж туда теперь лезет, куда и голова его не про-
лезет. Да чего! Ведь он там дворовых людей по-французски учить выдумал!
Хотите, не верьте. Это, дескать, ему полезно, хаму-то, слуге-то! Тьфу!
срамец треклятый - больше ничего! А на что холопу знать по-французски,
спрошу я вас? Да на что и нашему-то брату знать по-французски, на что? С
барышнями в мазурке лимонничать, с чужими женами апельсинничать? разврат
- больше ничего! А по-моему, графин водки выпил - вот и заговорил на
всех языках. Вот как я его уважаю, французский-то ваш язык! Небось, и вы
по-французски: "та-та-та! та-та-та! вышла кошка за кота!" - прибавил
Бахчеев, смотря на меня с презрительным негодованием. - Вы, батюшка, че-
ловек ученый - а? по ученой части пошли?
- Да... я отчасти интересуюсь...
- Чай, тоже все науки произошли?
- Так-с, то есть нет... Признаюсь вам, я более интересуюсь теперь
наблюдением. Я все сидел в Петербурге и теперь спешу к дядюшке...
- А кто вас тянул к дядюшке? Сидели бы там, где-нибудь у себя, коли
было где сесть! Нет, батюшка, тут, я вам скажу, ученостью мало возьмете,
да и никакой дядюшка вам не поможет; попадете в аркан! Да я у них поху-
дел в одни сутки. Ну, верите ли, что я у них похудел? Нет, вы, я вижу,
не верите. Что ж, пожалуй, бог с вами, не верьте.
- Нет-с, помилуйте, я очень верю; только я все еще не понимаю, - от-
вечал я, теряясь все более и более.
- То-то верю, да я-то тебе не верю! Все вы прыгуны, с вашей ученой-то
частью. Вам только бы на одной ножке прыгать да себя показать! Не люблю
я, батюшка, ученую часть; вот она у меня где сидит! Приходилось с ваши
луй, скрепя сердце, для остроумия-то, а то ведь и остроумия нет никако-
го! Просто выпить им дал чего-нибудь всем физик какой-то! Тьфу! язык ус-
тал. Только плюнуть надо да замолчать. Расстроили вы меня, батюшка, сво-
им разговором! Эй, вы! готово иль нет?
- Воронка еще перековать надо, - промолвил мрачно Григорий.
- Воронка. Я тебе такого задам воронка!.. Да, сударь, я вам такое мо-
гу рассказать, что вы только рот разинете да так и останетесь до второго
пришествия с разинутым ртом. Ведь я прежде и сам его уважал. Вы что ду-
маете? Каюсь, открыто каюсь: был дураком! Ведь он и меня обморочил.
Всезнай! всю подноготную знает, все науки произошел! Капель он мне да-
вал: ведь я, батюшка, человек больной, сырой человек. Вы, может, не ве-
рите, а я больной. Ну, так я с его капель-то чуть вверх тормашки не по-
летел. Вы только молчите да слушайте; сами поедете, всем полюбуетесь.
Ведь он там полковника-то до кровавых слез доведет; ведь кровавую слезу
прольет от него полковник-то, да уж поздно будет. Ведь уж кругом весь
околоток раззнакомился с ними из-за Фомки треклятого. Ведь всякому, кто
ни приедет, оскорбления чинит. Чего уж мне: значительного чина не поща-
дит! Всякому наставления читает; в мораль какую-то бросило его, шельме-
ца. Мудрец, дескать, я, всех умнее, одного меня и слушай. Я, дескать,
ученый. Да что ж, что ученый! Так из-за того, что ученый, уж так непре-
менно и надо заесть неученого?.. И уж как начнет ученым своим языком ко-
лотить, так уж та-та-та! та-та-та! то есть такой, я вам скажу, болтливый
язык, что отрезать его да выбросить на навозную кучу, так он и там будет
болтать, все будет болтать, пока ворона не склюет. Зазнался, надулся,
как мышь на крупу! Ведь уж туда теперь лезет, куда и голова его не про-
лезет. Да чего! Ведь он там дворовых людей по-французски учить выдумал!
Хотите, не верьте. Это, дескать, ему полезно, хаму-то, слуге-то! Тьфу!
срамец треклятый - больше ничего! А на что холопу знать по-французски,
спрошу я вас? Да на что и нашему-то брату знать по-французски, на что? С
барышнями в мазурке лимонничать, с чужими женами апельсинничать? разврат
- больше ничего! А по-моему, графин водки выпил - вот и заговорил на
всех языках. Вот как я его уважаю, французский-то ваш язык! Небось, и вы
по-французски: "та-та-та! та-та-та! вышла кошка за кота!" - прибавил
Бахчеев, смотря на меня с презрительным негодованием. - Вы, батюшка, че-
ловек ученый - а? по ученой части пошли?
- Да... я отчасти интересуюсь...
- Чай, тоже все науки произошли?
- Так-с, то есть нет... Признаюсь вам, я более интересуюсь теперь
наблюдением. Я все сидел в Петербурге и теперь спешу к дядюшке...
- А кто вас тянул к дядюшке? Сидели бы там, где-нибудь у себя, коли
было где сесть! Нет, батюшка, тут, я вам скажу, ученостью мало возьмете,
да и никакой дядюшка вам не поможет; попадете в аркан! Да я у них поху-
дел в одни сутки. Ну, верите ли, что я у них похудел? Нет, вы, я вижу,
не верите. Что ж, пожалуй, бог с вами, не верьте.
- Нет-с, помилуйте, я очень верю; только я все еще не понимаю, - от-
вечал я, теряясь все более и более.
- То-то верю, да я-то тебе не верю! Все вы прыгуны, с вашей ученой-то
частью. Вам только бы на одной ножке прыгать да себя показать! Не люблю
я, батюшка, ученую часть; вот она у меня где сидит! Приходилось с ваши