Павел Семеныч Обноскин с матерью; молодой
человек, но высочайшего ума человек; что-то зрелое, знаешь, незыбле-
мое... Я вот только не умею выразиться; и, вдобавок, превосходной
нравственности; строгая мораль! Ну, и наконец, гостит у нас, видишь ли,
одна Татьяна Ивановна, пожалуй, еще будет нам дальняя родственница - ты
ее не знаешь, - девица, немолодая - в этом можно признаться, но... с
приятностями девица; богата, братец, так, что два Степанчикова купит;
недавно получила, а до тех пор горе мыкала. Ты, брат Сережа, пожалуйста,
остерегись: она такая болезненная... знаешь, что-то фантасмагорическое в
характере. Ну, ты благороден, поймешь, испытала, знаешь, несчастья.
Вдвое надо быть осторожнее с человеком, испытавшим несчастья! Ты, впро-
чем, не подумай чего-нибудь. Конечно, есть слабости: так иногда заторо-
пится, скоро скажет, не то слово скажет, которое нужно, то есть не лжет,
ты не думай... все это, брат, так сказать, от чистого, от благородного
сердца выходит, то есть если даже и солжет что-нибудь, то единственно,
так сказать, чрез излишнее благородство души - понимаешь?
Мне показалось, что дядя ужасно сконфузился.
- Послушайте, дядюшка, - сказал я, - я вас так люблю... простите отк-
ровенный вопрос: женитесь вы на ком-нибудь здесь или нет?
- Да ты от кого слышал? - отвечал он, покраснев, как ребенок. - Вот
видишь, друг мой, я тебе все расскажу: во-первых, я не женюсь. Маменька,
отчасти сестрица и, главное, Фома Фомич, которого маменька обожает, - и
за дело, за дело: он много для нее сделал, - все они хотят, чтоб я же-
нился на этой самой Татьяне Ивановне, из благоразумия, то есть для всего
семейства. Конечно, мне же добра желают - я ведь это понимаю; но я ни за
что не женюсь - я уж дал себе такое слово. Несмотря на то, я как-то не
умел отвечать: ни да, ни нет не сказал. Это уж, брат, со мной всегда так
случается. Они и подумали, что я соглашаюсь, и непременно хотят, чтоб
завтра, для семейного праздника, я объяснился... и потому завтра такие
хлопоты, что я даже не знаю, что предпринять! К тому же Фома Фомич, не-
известно почему, на меня рассердился; маменька тоже. Я, брат, признаюсь
тебе, только ждал тебя да Коровкина... хотел излить, так сказать...
- Да чем же тут поможет Коровкин, дядюшка?
- Поможет, друг мой, поможет, - это, брат, уж такой человек; одно
слово: человек науки! Я на него как на каменную гору надеюсь: побеждаю-
щий человек! Про семейное счастье как говорит! Я, признаюсь, и на тебя
тоже надеялся; думал: ты их урезонишь. Сам рассуди: ну, положим, я вино-
ват, действительно виноват - я понимаю все это; я не бесчувственный. Ну,
да все же меня можно простить когда-нибудь! Тогда бы мы вот как зажи-
ли!.. Эх, брат, как выросла моя Сашурка, хоть сейчас к венцу! Илюшка мой
какой стал! завтра именинник. За Сашурку-то я боюсь - вот что!..
- Дядюшка! где мой чемодан? Я переоденусь и мигом явлюсь, а там...
- В мезонине, друг мой, в мезонине. Я уж так заранее велел, чтоб те-
бя, как приедешь, прямо вели в мезонин, чтоб никто не видал. Именно,
именно переоденься! Это хорошо, прекрасно, прекрасно! А я покамест там
всех понемногу приготовлю. Ну, и с богом! Знаешь, брат, надо хитрить.
Поневоле Талейраном сделаешься. Ну, да ничего! Там теперь они чай пьют.
У нас рано чай пьют. Фома Фомич любит пить сейчас как проснется; оно,
знаешь, и лучше... Ну, так я пойду, а ты уж поскорей
человек, но высочайшего ума человек; что-то зрелое, знаешь, незыбле-
мое... Я вот только не умею выразиться; и, вдобавок, превосходной
нравственности; строгая мораль! Ну, и наконец, гостит у нас, видишь ли,
одна Татьяна Ивановна, пожалуй, еще будет нам дальняя родственница - ты
ее не знаешь, - девица, немолодая - в этом можно признаться, но... с
приятностями девица; богата, братец, так, что два Степанчикова купит;
недавно получила, а до тех пор горе мыкала. Ты, брат Сережа, пожалуйста,
остерегись: она такая болезненная... знаешь, что-то фантасмагорическое в
характере. Ну, ты благороден, поймешь, испытала, знаешь, несчастья.
Вдвое надо быть осторожнее с человеком, испытавшим несчастья! Ты, впро-
чем, не подумай чего-нибудь. Конечно, есть слабости: так иногда заторо-
пится, скоро скажет, не то слово скажет, которое нужно, то есть не лжет,
ты не думай... все это, брат, так сказать, от чистого, от благородного
сердца выходит, то есть если даже и солжет что-нибудь, то единственно,
так сказать, чрез излишнее благородство души - понимаешь?
Мне показалось, что дядя ужасно сконфузился.
- Послушайте, дядюшка, - сказал я, - я вас так люблю... простите отк-
ровенный вопрос: женитесь вы на ком-нибудь здесь или нет?
- Да ты от кого слышал? - отвечал он, покраснев, как ребенок. - Вот
видишь, друг мой, я тебе все расскажу: во-первых, я не женюсь. Маменька,
отчасти сестрица и, главное, Фома Фомич, которого маменька обожает, - и
за дело, за дело: он много для нее сделал, - все они хотят, чтоб я же-
нился на этой самой Татьяне Ивановне, из благоразумия, то есть для всего
семейства. Конечно, мне же добра желают - я ведь это понимаю; но я ни за
что не женюсь - я уж дал себе такое слово. Несмотря на то, я как-то не
умел отвечать: ни да, ни нет не сказал. Это уж, брат, со мной всегда так
случается. Они и подумали, что я соглашаюсь, и непременно хотят, чтоб
завтра, для семейного праздника, я объяснился... и потому завтра такие
хлопоты, что я даже не знаю, что предпринять! К тому же Фома Фомич, не-
известно почему, на меня рассердился; маменька тоже. Я, брат, признаюсь
тебе, только ждал тебя да Коровкина... хотел излить, так сказать...
- Да чем же тут поможет Коровкин, дядюшка?
- Поможет, друг мой, поможет, - это, брат, уж такой человек; одно
слово: человек науки! Я на него как на каменную гору надеюсь: побеждаю-
щий человек! Про семейное счастье как говорит! Я, признаюсь, и на тебя
тоже надеялся; думал: ты их урезонишь. Сам рассуди: ну, положим, я вино-
ват, действительно виноват - я понимаю все это; я не бесчувственный. Ну,
да все же меня можно простить когда-нибудь! Тогда бы мы вот как зажи-
ли!.. Эх, брат, как выросла моя Сашурка, хоть сейчас к венцу! Илюшка мой
какой стал! завтра именинник. За Сашурку-то я боюсь - вот что!..
- Дядюшка! где мой чемодан? Я переоденусь и мигом явлюсь, а там...
- В мезонине, друг мой, в мезонине. Я уж так заранее велел, чтоб те-
бя, как приедешь, прямо вели в мезонин, чтоб никто не видал. Именно,
именно переоденься! Это хорошо, прекрасно, прекрасно! А я покамест там
всех понемногу приготовлю. Ну, и с богом! Знаешь, брат, надо хитрить.
Поневоле Талейраном сделаешься. Ну, да ничего! Там теперь они чай пьют.
У нас рано чай пьют. Фома Фомич любит пить сейчас как проснется; оно,
знаешь, и лучше... Ну, так я пойду, а ты уж поскорей