а с кисленькою улыбочкой Анфиса Пет-
ровна. - Впрочем, я уже все сказала вашему племяннику и заключу разве
тем, monsieur Serge, - так, кажется? - что вам решительно надо испра-
виться. Я верю, что науки, искусства... ваяние, например... ну, словом,
все эти высокие идеи имеют, так сказать, свою о-ба-я-тельную сторону, но
они не заменят дам!.. Женщины, женщины, молодой человек, формируют вас,
и потому без них невозможно, невозможно, молодой человек, не-воз-можно!
- Невозможно, невозможно! - раздался снова несколько крикливый голос
Татьяны Ивановны. - Послушайте, - начала она, как-то детски спеша и, ра-
зумеется, вся покраснев, - послушайте, я хочу вас спросить...
- Что прикажете-с? - отвечал я, внимательно в нее вглядываясь.
- Я хотела вас спросить: надолго вы приехали или нет?
- Ей-богу, не знаю-с; как дела...
- Дела! Какие у него могут быть дела?.. О безумец!..
И Татьяна Ивановна, краснея донельзя и закрываясь веером, нагнулась к
гувернантке и тотчас же начала ей что-то шептать. Потом вдруг засмеялась
и захлопала в ладоши.
- Постойте! постойте! - вскричала она, отрываясь от своей конфидантки
и снова торопливо обращаясь ко мне, как будто боясь, чтоб я не ушел, -
послушайте, знаете ли, что я вам скажу? вы ужасно, ужасно похожи на од-
ного молодого человека, о-ча-ро-ва-тельного молодого человека!.. Са-
шенька, Настенька, помните? Он ужасно похож на того безумца - помнишь,
Сашенька! еще мы катались и встретили... верхом и в белом жилете... еще
он навел на меня свой лорнет, бесстыдник! Помните, я еще закрылась ву-
алью, но не утерпела, высунулась из коляски и закричала ему: "бесстыд-
ник!", а потом бросила на дорогу мой букет... Помнишь, Настенька?
И полупомешанная на амурах девица вся в волнении закрыла лицо руками;
потом вдруг вскочила с своего места, порхнула к окну, сорвала с горшка
розу, бросила ее близ меня на пол и убежала из комнаты. Только ее и ви-
дели! В этот раз произошло даже некоторое замешательство, хотя гене-
ральша, как и в первый раз, была совершенно спокойна. Анфиса Петровна,
например, была не удивлена, но как будто чем-то вдруг озабочена, и с
тоской посмотрела на своего сына; барышни покраснели, а Поль Обноскин, с
какою-то непонятною тогда для меня досадою, встал со стула и подошел к
окну. Дядя начал было делать мне знаки, но в эту минуту новое лицо вошло
в комнату и привлекло на себя всеобщее внимание.
- А! вот и Евграф Ларионыч! легок на помине! - закричал дядя, нелице-
мерно обрадовавшись. - Что, брат, из города?
"Ну, чудаки! их как будто нарочно собирали сюда!" - подумал я про се-
бя, не понимая еще хорошенько всего, что происходило перед моими глаза-
ми, не подозревая и того, что и сам я, кажется, только увеличил коллек-
цию этих чудаков, явясь между ними.
V
ЕЖЕВИКИН
В комнату вошла, или, лучше сказать, как-то протеснилась (хотя двери
были очень широкие), фигурка, которая еще в дверях сгибалась, кланялась
и скалила зубы, с чрезвычайным любопытством оглядывая всех присутство-
вавших. Это был маленький старичок, рябой, с быстрыми и вороватыми глаз-
ками, с плешью и с лысиной и с какой-то неопределенной, тонкой усмешкой
на довольно толстых губах. Он был во фраке, очень изношенном и, кажется,
с чужого плеча. Одна пуговица висела на ниточке; двух или трех совсем не
было. Дырявые сапоги, засаленная фуражка гармонировали с его жалкой
одеждой. В рук
ровна. - Впрочем, я уже все сказала вашему племяннику и заключу разве
тем, monsieur Serge, - так, кажется? - что вам решительно надо испра-
виться. Я верю, что науки, искусства... ваяние, например... ну, словом,
все эти высокие идеи имеют, так сказать, свою о-ба-я-тельную сторону, но
они не заменят дам!.. Женщины, женщины, молодой человек, формируют вас,
и потому без них невозможно, невозможно, молодой человек, не-воз-можно!
- Невозможно, невозможно! - раздался снова несколько крикливый голос
Татьяны Ивановны. - Послушайте, - начала она, как-то детски спеша и, ра-
зумеется, вся покраснев, - послушайте, я хочу вас спросить...
- Что прикажете-с? - отвечал я, внимательно в нее вглядываясь.
- Я хотела вас спросить: надолго вы приехали или нет?
- Ей-богу, не знаю-с; как дела...
- Дела! Какие у него могут быть дела?.. О безумец!..
И Татьяна Ивановна, краснея донельзя и закрываясь веером, нагнулась к
гувернантке и тотчас же начала ей что-то шептать. Потом вдруг засмеялась
и захлопала в ладоши.
- Постойте! постойте! - вскричала она, отрываясь от своей конфидантки
и снова торопливо обращаясь ко мне, как будто боясь, чтоб я не ушел, -
послушайте, знаете ли, что я вам скажу? вы ужасно, ужасно похожи на од-
ного молодого человека, о-ча-ро-ва-тельного молодого человека!.. Са-
шенька, Настенька, помните? Он ужасно похож на того безумца - помнишь,
Сашенька! еще мы катались и встретили... верхом и в белом жилете... еще
он навел на меня свой лорнет, бесстыдник! Помните, я еще закрылась ву-
алью, но не утерпела, высунулась из коляски и закричала ему: "бесстыд-
ник!", а потом бросила на дорогу мой букет... Помнишь, Настенька?
И полупомешанная на амурах девица вся в волнении закрыла лицо руками;
потом вдруг вскочила с своего места, порхнула к окну, сорвала с горшка
розу, бросила ее близ меня на пол и убежала из комнаты. Только ее и ви-
дели! В этот раз произошло даже некоторое замешательство, хотя гене-
ральша, как и в первый раз, была совершенно спокойна. Анфиса Петровна,
например, была не удивлена, но как будто чем-то вдруг озабочена, и с
тоской посмотрела на своего сына; барышни покраснели, а Поль Обноскин, с
какою-то непонятною тогда для меня досадою, встал со стула и подошел к
окну. Дядя начал было делать мне знаки, но в эту минуту новое лицо вошло
в комнату и привлекло на себя всеобщее внимание.
- А! вот и Евграф Ларионыч! легок на помине! - закричал дядя, нелице-
мерно обрадовавшись. - Что, брат, из города?
"Ну, чудаки! их как будто нарочно собирали сюда!" - подумал я про се-
бя, не понимая еще хорошенько всего, что происходило перед моими глаза-
ми, не подозревая и того, что и сам я, кажется, только увеличил коллек-
цию этих чудаков, явясь между ними.
V
ЕЖЕВИКИН
В комнату вошла, или, лучше сказать, как-то протеснилась (хотя двери
были очень широкие), фигурка, которая еще в дверях сгибалась, кланялась
и скалила зубы, с чрезвычайным любопытством оглядывая всех присутство-
вавших. Это был маленький старичок, рябой, с быстрыми и вороватыми глаз-
ками, с плешью и с лысиной и с какой-то неопределенной, тонкой усмешкой
на довольно толстых губах. Он был во фраке, очень изношенном и, кажется,
с чужого плеча. Одна пуговица висела на ниточке; двух или трех совсем не
было. Дырявые сапоги, засаленная фуражка гармонировали с его жалкой
одеждой. В рук