в достаточной полноте. Про
письмо же, с которым я приходил к нему давеча просить совета, я совсем
умолчал; а давешнее посещение мое объяснил как простой визит. Дав слово
Версилову, что письмо это, кроме меня, никому не будет известно, я почел уже
себя не вправе объявлять о нем кому бы то ни было. Мне особенно почему-то
противно стало сообщать о иных делах Васину. О иных, но не о других; мне
все-таки удалось заинтересовать его рассказами о давешних сценах в коридоре
и у соседок, кончившихся в квартире Версилова. Он выслушал чрезвычайно
внимательно, особенно о Стебелькове. О том, как Стебельков расспрашивал про
Дергачева, он заставил повторить два раза и даже задумался; впрочем,
все-таки под конец усмехнулся. Мне вдруг в это мгновение показалось, что
Васина ничто и никогда не может поставить в затруднение; впрочем, первая
мысль об этом, я помню, представилась мне в весьма лестной для него форме.
- Вообще, я не мог многого извлечь из того, что говорил господин
Стебельков, - заключил я о Стебелькове, - он как-то сбивчиво говорит... и
как будто в нем что-то такое легкомысленное...
Васин тотчас же сделал серьезный вид.
- Он действительно даром слова не владеет, но только с первого взгляда;
ему удавалось делать чрезвычайно меткие замечания; и вообще - это более люди
дела, аферы, чем обобщающей мысли; их надо с этой точки судить...
Точь-в-точь как я угадал давеча.
- Однако ж он ужасно набунтовал у ваших соседок, и бог знает чем бы
могло кончиться.
О соседках Васин сообщил, что живут они здесь недели с три и откуда-то
приехали из провинции; что комнатка у них чрезвычайно маленькая, и по всему
видно, что они очень бедны; что они сидят и чего-то ждут. Он не знал, что
молодая публиковалась о в газетах как учительница, но слышал, что к ним
приходил Версилов; это было в его отсутствие, а ему передала хозяйка.
Соседки, напротив, всех чуждаются, и даже самой хозяйки. В последние самые
дни и он стал замечать, что у них действительно что-то неладно, но таких
сцен, как сегодня, не было. Все эти наши толки о соседках я припоминаю ввиду
последствий; у самих же соседок за дверью в это время царствовала мертвая
тишина. С особенным интересом выслушал Васин, что Стебельков предполагал
необходимым поговорить насчет соседок с хозяйкой и что повторил два раза:
"Вот увидите, вот увидите!"
- И увидите, - прибавил Васин, - что ему пришло это в голову недаром; у
него на этот счет презоркий взгляд.
- Что ж, по-вашему, посоветовать хозяйке их выгнать?
- Нет, я не про то, чтоб выгнать, а чтобы не вышло какой истории...
Впрочем, все этакие истории, так или этак, но кончаются... Оставим это.
Насчет же посещения соседок Версиловым он решительно отказался дать
заключение.
- Все может быть; человек почувствовал в кармане у себя деньги...
Впрочем, вероятно и то, что он просто подал милостыню; это - в его
преданиях, а может быть, и в наклонностях.
Я рассказал, что Стебельков болтал давеча про "грудного ребенка".
- Стебельков, в этом случае, совершенно ошибается, - с особенною
серьезностью и с особенным ударением произнес Васин (и это я слишком
запомнил).
- Стебельков, - продолжал он, - слишком вверяется иногда своему
практическому здравомыслию, а потому и спешит сделать вывод сообразно с
своей логикой, нередко вес
письмо же, с которым я приходил к нему давеча просить совета, я совсем
умолчал; а давешнее посещение мое объяснил как простой визит. Дав слово
Версилову, что письмо это, кроме меня, никому не будет известно, я почел уже
себя не вправе объявлять о нем кому бы то ни было. Мне особенно почему-то
противно стало сообщать о иных делах Васину. О иных, но не о других; мне
все-таки удалось заинтересовать его рассказами о давешних сценах в коридоре
и у соседок, кончившихся в квартире Версилова. Он выслушал чрезвычайно
внимательно, особенно о Стебелькове. О том, как Стебельков расспрашивал про
Дергачева, он заставил повторить два раза и даже задумался; впрочем,
все-таки под конец усмехнулся. Мне вдруг в это мгновение показалось, что
Васина ничто и никогда не может поставить в затруднение; впрочем, первая
мысль об этом, я помню, представилась мне в весьма лестной для него форме.
- Вообще, я не мог многого извлечь из того, что говорил господин
Стебельков, - заключил я о Стебелькове, - он как-то сбивчиво говорит... и
как будто в нем что-то такое легкомысленное...
Васин тотчас же сделал серьезный вид.
- Он действительно даром слова не владеет, но только с первого взгляда;
ему удавалось делать чрезвычайно меткие замечания; и вообще - это более люди
дела, аферы, чем обобщающей мысли; их надо с этой точки судить...
Точь-в-точь как я угадал давеча.
- Однако ж он ужасно набунтовал у ваших соседок, и бог знает чем бы
могло кончиться.
О соседках Васин сообщил, что живут они здесь недели с три и откуда-то
приехали из провинции; что комнатка у них чрезвычайно маленькая, и по всему
видно, что они очень бедны; что они сидят и чего-то ждут. Он не знал, что
молодая публиковалась о в газетах как учительница, но слышал, что к ним
приходил Версилов; это было в его отсутствие, а ему передала хозяйка.
Соседки, напротив, всех чуждаются, и даже самой хозяйки. В последние самые
дни и он стал замечать, что у них действительно что-то неладно, но таких
сцен, как сегодня, не было. Все эти наши толки о соседках я припоминаю ввиду
последствий; у самих же соседок за дверью в это время царствовала мертвая
тишина. С особенным интересом выслушал Васин, что Стебельков предполагал
необходимым поговорить насчет соседок с хозяйкой и что повторил два раза:
"Вот увидите, вот увидите!"
- И увидите, - прибавил Васин, - что ему пришло это в голову недаром; у
него на этот счет презоркий взгляд.
- Что ж, по-вашему, посоветовать хозяйке их выгнать?
- Нет, я не про то, чтоб выгнать, а чтобы не вышло какой истории...
Впрочем, все этакие истории, так или этак, но кончаются... Оставим это.
Насчет же посещения соседок Версиловым он решительно отказался дать
заключение.
- Все может быть; человек почувствовал в кармане у себя деньги...
Впрочем, вероятно и то, что он просто подал милостыню; это - в его
преданиях, а может быть, и в наклонностях.
Я рассказал, что Стебельков болтал давеча про "грудного ребенка".
- Стебельков, в этом случае, совершенно ошибается, - с особенною
серьезностью и с особенным ударением произнес Васин (и это я слишком
запомнил).
- Стебельков, - продолжал он, - слишком вверяется иногда своему
практическому здравомыслию, а потому и спешит сделать вывод сообразно с
своей логикой, нередко вес