лся... Заметьте, наш род Сокольских старше, чем
род князя Николая Ивановича: они - младшая линия, даже побочная, почти
спорная... Наши предки были в вражде. В начале петровской реформы мой
прапрадед, тоже Петр, был и остался раскольником и скитался в костромских
лесах. Этот князь Петр во второй раз тоже на недворянке был женат... Вот
тогда-то и выдвинулись эти другие Сокольские, но я... о чем же я это говорю?
Он был очень утомлен, почти как бы заговаривался.
- Успокойтесь же, - встал я, захватывая шляпу, - лягте спать, это -
первое. А князь Николай Иванович ни за что не откажет, особенно теперь на
радостях. Вы знаете тамошнюю-то историю? Неужто нет? Я слышал дикую вещь,
что он женится; это - секрет, но не от вас, разумеется.
И я все рассказал ему, уже стоя со шляпой в руке. Он ничего не знал. Он
быстро осведомился о подробностях, преимущественно времени, места и о
степени достоверности. Я, конечно, не скрыл, что это, по рассказам,
произошло тотчас вслед за его о вчерашним визитом к Анне Андреевне. Не могу
выразить, какое болезненное впечатление произвело на него это известие; лицо
его исказилось, как бы перекосилось, кривая улыбка судорожно стянула губы;
под конец он ужасно побледнел и глубоко задумался, потупив глаза. Я вдруг
слишком ясно увидел, что самолюбие его было страшно поражено вчерашним
отказом Анны Андреевны. Может быть, ему слишком уж ярко, при болезненном
настроении его, представилась в эту минуту вчерашняя смешная и унизительная
роль его перед этой девицей, в согласии которой, как оказывалось теперь, он
был все время так спокойно уверен. И, наконец, может быть, мысль, что сделал
такую подлость перед Лизой и так задаром! Любопытно то, за кого эти светские
франты почитают друг друга и на каких это основаниях могут они уважать друг
друга; ведь этот князь мог же предположить, что Анна Андреевна уже знает о
связи его с Лизой, в сущности с ее сестрой, а если не знает, то когда-нибудь
уж наверно узнает; и вот он "не сомневался в ее решении"!
- И неужели же вы могли подумать, - гордо и заносчиво вскинул он вдруг
на меня глаза, - что я, я способен ехать теперь, после такого сообщения, к
князю Николаю Ивановичу и у него просить денег! У него, жениха той невесты,
которая мне только что отказала, - какое нищенство, какое лакейство! Нет,
теперь все погибло, и если помощь этого старика была моей последней
надеждой, то пусть гибнет и эта надежда!
Я с ним про себя в душе моей согласился; но на действительность надо
было смотреть все-таки шире: старичок князь разве был человек, жених? У меня
закипело несколько идей в голове. Я и без того, впрочем, решил давеча, что
завтра непременно навещу старика. Теперь же я постарался смягчить
впечатление и уложить бедного князя спать: "Выспитесь, и идеи будут светлее,
сами увидите!" Он горячо пожал мою руку, но уже не целовался. Я дал ему
слово, что приду к нему завтра вечером, и "поговорим, поговорим: слишком
много накопилось об чем говорить". На эти слова мои он как-то фатально
улыбнулся.
Глава восьмая
I.
Всю ту ночь снилась мне рулетка, игра, золото, расчеты. Л все что-то
рассчитывал, будто бы за игорным столом, какую-то ставку, какой-то шанс, и
это давило меня как кошмар всю ночь. Скажу правду, что и весь предыдущий
день, несмотря на все чрезвычайные впечатления мои, я поминутно вспоминал
род князя Николая Ивановича: они - младшая линия, даже побочная, почти
спорная... Наши предки были в вражде. В начале петровской реформы мой
прапрадед, тоже Петр, был и остался раскольником и скитался в костромских
лесах. Этот князь Петр во второй раз тоже на недворянке был женат... Вот
тогда-то и выдвинулись эти другие Сокольские, но я... о чем же я это говорю?
Он был очень утомлен, почти как бы заговаривался.
- Успокойтесь же, - встал я, захватывая шляпу, - лягте спать, это -
первое. А князь Николай Иванович ни за что не откажет, особенно теперь на
радостях. Вы знаете тамошнюю-то историю? Неужто нет? Я слышал дикую вещь,
что он женится; это - секрет, но не от вас, разумеется.
И я все рассказал ему, уже стоя со шляпой в руке. Он ничего не знал. Он
быстро осведомился о подробностях, преимущественно времени, места и о
степени достоверности. Я, конечно, не скрыл, что это, по рассказам,
произошло тотчас вслед за его о вчерашним визитом к Анне Андреевне. Не могу
выразить, какое болезненное впечатление произвело на него это известие; лицо
его исказилось, как бы перекосилось, кривая улыбка судорожно стянула губы;
под конец он ужасно побледнел и глубоко задумался, потупив глаза. Я вдруг
слишком ясно увидел, что самолюбие его было страшно поражено вчерашним
отказом Анны Андреевны. Может быть, ему слишком уж ярко, при болезненном
настроении его, представилась в эту минуту вчерашняя смешная и унизительная
роль его перед этой девицей, в согласии которой, как оказывалось теперь, он
был все время так спокойно уверен. И, наконец, может быть, мысль, что сделал
такую подлость перед Лизой и так задаром! Любопытно то, за кого эти светские
франты почитают друг друга и на каких это основаниях могут они уважать друг
друга; ведь этот князь мог же предположить, что Анна Андреевна уже знает о
связи его с Лизой, в сущности с ее сестрой, а если не знает, то когда-нибудь
уж наверно узнает; и вот он "не сомневался в ее решении"!
- И неужели же вы могли подумать, - гордо и заносчиво вскинул он вдруг
на меня глаза, - что я, я способен ехать теперь, после такого сообщения, к
князю Николаю Ивановичу и у него просить денег! У него, жениха той невесты,
которая мне только что отказала, - какое нищенство, какое лакейство! Нет,
теперь все погибло, и если помощь этого старика была моей последней
надеждой, то пусть гибнет и эта надежда!
Я с ним про себя в душе моей согласился; но на действительность надо
было смотреть все-таки шире: старичок князь разве был человек, жених? У меня
закипело несколько идей в голове. Я и без того, впрочем, решил давеча, что
завтра непременно навещу старика. Теперь же я постарался смягчить
впечатление и уложить бедного князя спать: "Выспитесь, и идеи будут светлее,
сами увидите!" Он горячо пожал мою руку, но уже не целовался. Я дал ему
слово, что приду к нему завтра вечером, и "поговорим, поговорим: слишком
много накопилось об чем говорить". На эти слова мои он как-то фатально
улыбнулся.
Глава восьмая
I.
Всю ту ночь снилась мне рулетка, игра, золото, расчеты. Л все что-то
рассчитывал, будто бы за игорным столом, какую-то ставку, какой-то шанс, и
это давило меня как кошмар всю ночь. Скажу правду, что и весь предыдущий
день, несмотря на все чрезвычайные впечатления мои, я поминутно вспоминал