то и
сила, что слишком уж спешное!"
Спорить и пререкаться с ним, как вчера, я не захотел и встал выходить,
на всякий случай бросив ему, что я "постараюсь". Но вдруг он меня удивил
невыразимо: я уже направлялся к двери, как он, внезапно, ласково обхватив
мою талию рукой, начал говорить мне... самые непонятные вещи.
Опускаю подробности и не привожу всю нить разговора, чтоб не утомлять.
Смысл в том, что он сделал мне предложение "познакомить его с господином
Дергачевым, так как вы там бываете!"
Я мгновенно притих, всеми силами стараясь не выдать себя каким-нибудь
жестом. Тотчас, впрочем, ответил, что вовсе там незнаком, а если был, то
всего один раз случайно.
- Но если были допущены раз, то уже можете прийти и в другой, так или
не так?
Я прямо, но очень хладнокровно спросил его, для чего ему это нужно? И
вот до сих пор не могу понять, каким образом до такой степени может доходить
наивность иного человека, по-видимому не глупого и "делового", как определил
его Васин? Он совершенно прямо объяснил мне, что у Дергачева, по подозрениям
его, "наверно что-нибудь из запрещенного, из запрещенного строго, а потому,
исследовав, я бы мог составить тем для себя некоторую выгоду". И он,
улыбаясь, подмигнул мне левым глазом.
Я ничего ровно не ответил утвердительно, но прикинулся, что обдумываю,
и "обещал подумать", а затем поскорее ушел. Дела усложнялись: я полетел к
Васину и как раз застал его дома.
- А, и вы - тоже! - загадочно проговорил он, завидев меня. Не подымая
его фразы, я прямо приступил к делу и рассказал.
Он был видимо поражен, хотя нисколько не потерял хладнокровия.
Он все подробно переспросил.
- Очень могло быть, что вы не так поняли?
- Нет; уж понял верно, смысл совершенно прямой.
- Во всяком случае, я вам чрезвычайно благодарен, - прибавил он
искренно. - Да, действительно, если так все было, то он полагал, что вы не
можете устоять против известной суммы.
- И к тому же ему слишком известно мое положение: я все играл, я вел
себя дурно, Васин.
- Я об этом слышал.
- Всего загадочнее для меня то, что он знает же про вас, что и вы там
бываете, - рискнул я спросить.
- Он слишком знает, - совершенно просто ответил Васин, - что я там ни
при чем. Да и вся эта молодежь больше болтуны и ничего больше; вы, впрочем,
сами лучше всех это можете помнить.
Мне показалось, что он как будто мне в чем-то не доверял.
- Во всяком случае, я вам чрезвычайно благодарен.
- Я слышал, что дела господина Стебельков несколько порасстроились, -
попробовал я еще спросить, - по крайней мере я слышал про одни акции...
- Про какие акции вы слышали?
Я нарочно заметил об "акциях", но, уж разумеется, не для того, чтоб
рассказать ему вчерашний секрет князя. Мне только захотелось сделать намек и
посмотреть по лицу, по глазам, знает ли он что-нибудь про акции? Я достиг
цели: по неуловимому и мгновенному движению в лице его я догадался, что ему,
может быть, и тут кое-что известно. Я не ответил на его вопрос: "какие
акции", а промолчал; а он, любопытно это, так и не продолжал об этом.
- Как здоровье Лизаветы Макаровны? - осведомился он с участием.
- Она здорова. Сестра моя всегда вас уважала...
Удовольствие блеснуло в его глазах: я давно уже угадал, что он
неравнодушен к Лизе.
- У меня на днях был князь Сергей Петрович, - вдр
сила, что слишком уж спешное!"
Спорить и пререкаться с ним, как вчера, я не захотел и встал выходить,
на всякий случай бросив ему, что я "постараюсь". Но вдруг он меня удивил
невыразимо: я уже направлялся к двери, как он, внезапно, ласково обхватив
мою талию рукой, начал говорить мне... самые непонятные вещи.
Опускаю подробности и не привожу всю нить разговора, чтоб не утомлять.
Смысл в том, что он сделал мне предложение "познакомить его с господином
Дергачевым, так как вы там бываете!"
Я мгновенно притих, всеми силами стараясь не выдать себя каким-нибудь
жестом. Тотчас, впрочем, ответил, что вовсе там незнаком, а если был, то
всего один раз случайно.
- Но если были допущены раз, то уже можете прийти и в другой, так или
не так?
Я прямо, но очень хладнокровно спросил его, для чего ему это нужно? И
вот до сих пор не могу понять, каким образом до такой степени может доходить
наивность иного человека, по-видимому не глупого и "делового", как определил
его Васин? Он совершенно прямо объяснил мне, что у Дергачева, по подозрениям
его, "наверно что-нибудь из запрещенного, из запрещенного строго, а потому,
исследовав, я бы мог составить тем для себя некоторую выгоду". И он,
улыбаясь, подмигнул мне левым глазом.
Я ничего ровно не ответил утвердительно, но прикинулся, что обдумываю,
и "обещал подумать", а затем поскорее ушел. Дела усложнялись: я полетел к
Васину и как раз застал его дома.
- А, и вы - тоже! - загадочно проговорил он, завидев меня. Не подымая
его фразы, я прямо приступил к делу и рассказал.
Он был видимо поражен, хотя нисколько не потерял хладнокровия.
Он все подробно переспросил.
- Очень могло быть, что вы не так поняли?
- Нет; уж понял верно, смысл совершенно прямой.
- Во всяком случае, я вам чрезвычайно благодарен, - прибавил он
искренно. - Да, действительно, если так все было, то он полагал, что вы не
можете устоять против известной суммы.
- И к тому же ему слишком известно мое положение: я все играл, я вел
себя дурно, Васин.
- Я об этом слышал.
- Всего загадочнее для меня то, что он знает же про вас, что и вы там
бываете, - рискнул я спросить.
- Он слишком знает, - совершенно просто ответил Васин, - что я там ни
при чем. Да и вся эта молодежь больше болтуны и ничего больше; вы, впрочем,
сами лучше всех это можете помнить.
Мне показалось, что он как будто мне в чем-то не доверял.
- Во всяком случае, я вам чрезвычайно благодарен.
- Я слышал, что дела господина Стебельков несколько порасстроились, -
попробовал я еще спросить, - по крайней мере я слышал про одни акции...
- Про какие акции вы слышали?
Я нарочно заметил об "акциях", но, уж разумеется, не для того, чтоб
рассказать ему вчерашний секрет князя. Мне только захотелось сделать намек и
посмотреть по лицу, по глазам, знает ли он что-нибудь про акции? Я достиг
цели: по неуловимому и мгновенному движению в лице его я догадался, что ему,
может быть, и тут кое-что известно. Я не ответил на его вопрос: "какие
акции", а промолчал; а он, любопытно это, так и не продолжал об этом.
- Как здоровье Лизаветы Макаровны? - осведомился он с участием.
- Она здорова. Сестра моя всегда вас уважала...
Удовольствие блеснуло в его глазах: я давно уже угадал, что он
неравнодушен к Лизе.
- У меня на днях был князь Сергей Петрович, - вдр