уг сообщил он.
- Когда? - вскричал я.
- Ровно четыре дня тому.
- Не вчера?
- Нет, не вчера. - Он вопросительно посмотрел на меня.
- Потом я, может быть, вам сообщу подробнее об этой нашей встрече, но
теперь нахожу нужным предупредить вас, - загадочно проговорил Васин, - что
он показался мне тогда как бы в ненормальном состоянии духа и... ума даже.
Впрочем, я и еще имел один визит, - вдруг улыбнулся он, - сейчас перед вами,
и тоже принужден был заключить об не совсем нормальном состоянии посетителя.
- Князь был сейчас?
- Нет, не князь, я теперь не про князя. У меня был сейчас Андрей
Петрович Версилов и... вы ничего не знаете? Не случилось с ним ничего
такого?
- Может быть, и случилось, но что именно у вас-то с ним произошло? -
торопливо спросил я.
- Конечно, я должен бы был тут сохранить секрет... Мы как-то странно
разговариваем с вами, слишком секретно, - опять улыбнулся он. - Андрей
Петрович, впрочем, не заказывал мне секрета. Но вы - сын его, и так как я
знаю ваши к нему чувства, то на этот раз даже, кажется, хорошо сделаю, если
вас предупрежу. Вообразите, он приходил ко мне с вопросом: "Если на случай,
на днях, очень скоро, ему бы потребовалось драться на дуэли, то согласился
ль бы я взять роль его секунданта?" Я, разумеется, вполне отказал ему.
Я был бесконечно изумлен; эта новость была всех беспокойнее: что-то
вышло, что-то произошло, что-то непременно случилось, чего я еще не знаю! Я
вдруг мельком вспомнил, как Версилов промолвил мне вчера: "Не я к тебе
приду, а ты ко мне прибежишь". Я полетел к князю Николаю Ивановичу, еще
более предчувствуя, что там разгадка. Васин, прощаясь, еще раз поблагодарил
меня.
II.
Старик князь сидел перед камином, окутав пледом свои ноги. Он встретил
меня каким-то даже вопросительным взглядом, точно удивившись, что я пришел,
а между тем сам же, чуть не каждый день, присылал звать меня. Впрочем,
поздоровался ласково, но на первые вопросы мои отвечал как бы несколько
брезгливо и ужасно как-то рассеянно. По временам как бы что-то соображал и
пристально вглядывался в меня, как бы что-то забыв и припоминая нечто такое,
что несомненно долженствовало относиться ко мне. Я прямо сказал, что слышал
уже все и очень рад. Приветливая и добрая улыбка тотчас показалась на губах
его, и он оживился; осторожность и недоверчивость его разом соскочили, точно
он и забыл о них. Да и конечно забыл.
- Друг ты мой милый, я так и знал, что первый придешь, и, знаешь, я
вчера еще это про тебя подумал: "Кто обрадуется? Он обрадуется". Ну, а
больше-то и никто; но это ничего. Люди - злые языки, но это ничтожно... Cher
enfant, все это так возвышенно и так прелестно... Но ведь ты ее знаешь сам
слишком хорошо. А об тебе Анна Андреевна даже высоких мыслей. Это, это -
строгие и прелестное лицо, лицо из английского кипсека. (6) Это -
прелестнейшая английская гравюра, какая только может быть... Третьего года у
меня была целая коллекция этих гравюр... Я всегда, всегда имел это
намерение, всегда; я удивляюсь только, как я об этом никогда не думал.
- Вы, сколько я помню, всегда так любили и отличали Анну Андреевну.
- Друг мой, мы никому не хотим вредить. Жизнь с друзьями, с родными, с
милыми сердцу - это рай. Все - поэты... Одним словом, еще с доисторических
времен это известно. Знаешь, мы летом сначала
- Когда? - вскричал я.
- Ровно четыре дня тому.
- Не вчера?
- Нет, не вчера. - Он вопросительно посмотрел на меня.
- Потом я, может быть, вам сообщу подробнее об этой нашей встрече, но
теперь нахожу нужным предупредить вас, - загадочно проговорил Васин, - что
он показался мне тогда как бы в ненормальном состоянии духа и... ума даже.
Впрочем, я и еще имел один визит, - вдруг улыбнулся он, - сейчас перед вами,
и тоже принужден был заключить об не совсем нормальном состоянии посетителя.
- Князь был сейчас?
- Нет, не князь, я теперь не про князя. У меня был сейчас Андрей
Петрович Версилов и... вы ничего не знаете? Не случилось с ним ничего
такого?
- Может быть, и случилось, но что именно у вас-то с ним произошло? -
торопливо спросил я.
- Конечно, я должен бы был тут сохранить секрет... Мы как-то странно
разговариваем с вами, слишком секретно, - опять улыбнулся он. - Андрей
Петрович, впрочем, не заказывал мне секрета. Но вы - сын его, и так как я
знаю ваши к нему чувства, то на этот раз даже, кажется, хорошо сделаю, если
вас предупрежу. Вообразите, он приходил ко мне с вопросом: "Если на случай,
на днях, очень скоро, ему бы потребовалось драться на дуэли, то согласился
ль бы я взять роль его секунданта?" Я, разумеется, вполне отказал ему.
Я был бесконечно изумлен; эта новость была всех беспокойнее: что-то
вышло, что-то произошло, что-то непременно случилось, чего я еще не знаю! Я
вдруг мельком вспомнил, как Версилов промолвил мне вчера: "Не я к тебе
приду, а ты ко мне прибежишь". Я полетел к князю Николаю Ивановичу, еще
более предчувствуя, что там разгадка. Васин, прощаясь, еще раз поблагодарил
меня.
II.
Старик князь сидел перед камином, окутав пледом свои ноги. Он встретил
меня каким-то даже вопросительным взглядом, точно удивившись, что я пришел,
а между тем сам же, чуть не каждый день, присылал звать меня. Впрочем,
поздоровался ласково, но на первые вопросы мои отвечал как бы несколько
брезгливо и ужасно как-то рассеянно. По временам как бы что-то соображал и
пристально вглядывался в меня, как бы что-то забыв и припоминая нечто такое,
что несомненно долженствовало относиться ко мне. Я прямо сказал, что слышал
уже все и очень рад. Приветливая и добрая улыбка тотчас показалась на губах
его, и он оживился; осторожность и недоверчивость его разом соскочили, точно
он и забыл о них. Да и конечно забыл.
- Друг ты мой милый, я так и знал, что первый придешь, и, знаешь, я
вчера еще это про тебя подумал: "Кто обрадуется? Он обрадуется". Ну, а
больше-то и никто; но это ничего. Люди - злые языки, но это ничтожно... Cher
enfant, все это так возвышенно и так прелестно... Но ведь ты ее знаешь сам
слишком хорошо. А об тебе Анна Андреевна даже высоких мыслей. Это, это -
строгие и прелестное лицо, лицо из английского кипсека. (6) Это -
прелестнейшая английская гравюра, какая только может быть... Третьего года у
меня была целая коллекция этих гравюр... Я всегда, всегда имел это
намерение, всегда; я удивляюсь только, как я об этом никогда не думал.
- Вы, сколько я помню, всегда так любили и отличали Анну Андреевну.
- Друг мой, мы никому не хотим вредить. Жизнь с друзьями, с родными, с
милыми сердцу - это рай. Все - поэты... Одним словом, еще с доисторических
времен это известно. Знаешь, мы летом сначала