поручил мне особенно привести в
ясность, собственно, лишь то, что тут до одного лишь его касается, то есть
ваше дерзкое сообщение этой "копии", а потом вашу приписку, что "вы готовы
отвечать за это чем и как угодно".
- Но, кажется, последнее уже ясно без разъяснений.
- Понимаю, слышал. Вы даже не просите извинения, а продолжаете лишь
настаивать, что "готовы отвечать чем и как угодно". Но это слишком будет
дешево. А потому я уже теперь нахожу себя вправе, в видах оборота, который
вы упорно хотите придать объяснению, высказать вам с своей стороны все уже
без стеснения, то есть: я пришел к заключению, что барону Бьорингу никаким
образом нельзя иметь с вами дела... на равных основаниях.
- Такое решение, конечно, одно из самых выгодных для друга вашего,
барона Бьоринга, и, признаюсь, вы меня нисколько не удивили: я ожидал того.
Замечу в скобках: мне слишком было видно с первых слов, с первого
взгляда, что Версилов даже ищет взрыва, вызывает и дразнит этого
раздражительного барона и слишком, может быть, испытывает его терпение.
Барона покоробило.
- Я слышал, что вы можете быть остроумным, но остроумие еще не ум.
- Чрезвычайно глубокое замечание, полковник.
- Я не спрашивал похвал ваших, - вскрикнул барон, - и не переливать из
пустого приехал! Извольте выслушать: барон Бьоринг был в большом сомнении,
получив письмо ваше, потому что оно свидетельствовало о сумасшедшем доме. И,
конечно, могли быть тотчас же найдены средства, чтоб вас... успокоить. Но
для вас, по некоторым особым соображениям, было сделано снисхождение и об
вас были наведены справки: оказалось, что хотя вы и принадлежали к хорошему
обществу и когда-то служили в гвардии, но из общества исключены и репутация
ваша более чем сомнительна. Однако, несмотря и на это, я прибыл сюда, чтоб
удостовериться лично, и вот, сверх всего, вы еще позволяете себе играть
словами и сами засвидетельствовали о себе, что подвержены припадкам.
Довольно! Положение барона Бьоринга и его репутация не могут снисходить в
этом деле... Одним словом, милостивый государь, я уполномочен вам объявить,
что если за сим последует повторение или хоть что-нибудь похожее на прежний
поступок, то найдены будут немедленно средства вас усмирить, весьма скорые и
верные, могу вас уверить. Мы живем не в лесу, а в благоустроенном
государстве!
- Вы так в этом уверены, мой добрый барон Р.?
- Черт возьми, - вдруг встал барон, - вы меня слишком испытываете
доказать вам сейчас, что я не очень-то "добрый ваш барон Р.".
- Ах, еще раз предупреждаю вас, - поднялся и Версилов, - что здесь
недалеко моя жена и дочь... а потому я бы вас просил говорить не столь
громко, потому что ваши крики до них долетают.
- Ваша жена... черт... Если я сидел и говорил теперь с вами, то
единственно с целью разъяснить это гнусное дело, - с прежним гневом и
нисколько не понижая голоса продолжал барон. - Довольно! - вскричал он
яростно, - вы не только исключены из круга порядочных людей, но вы - маньяк,
настоящий помешанный маньяк, и так вас аттестовали! Вы снисхождения
недостойны, и объявляю вам, что сегодня же насчет вас будут приняты меры и
вас позовут в одно такое место, где вам сумеют возвратить рассудок... и
вывезут из города!
Он быстрыми и большими шагами вышел из комнаты. Версилов не провожал
его. Он с
ясность, собственно, лишь то, что тут до одного лишь его касается, то есть
ваше дерзкое сообщение этой "копии", а потом вашу приписку, что "вы готовы
отвечать за это чем и как угодно".
- Но, кажется, последнее уже ясно без разъяснений.
- Понимаю, слышал. Вы даже не просите извинения, а продолжаете лишь
настаивать, что "готовы отвечать чем и как угодно". Но это слишком будет
дешево. А потому я уже теперь нахожу себя вправе, в видах оборота, который
вы упорно хотите придать объяснению, высказать вам с своей стороны все уже
без стеснения, то есть: я пришел к заключению, что барону Бьорингу никаким
образом нельзя иметь с вами дела... на равных основаниях.
- Такое решение, конечно, одно из самых выгодных для друга вашего,
барона Бьоринга, и, признаюсь, вы меня нисколько не удивили: я ожидал того.
Замечу в скобках: мне слишком было видно с первых слов, с первого
взгляда, что Версилов даже ищет взрыва, вызывает и дразнит этого
раздражительного барона и слишком, может быть, испытывает его терпение.
Барона покоробило.
- Я слышал, что вы можете быть остроумным, но остроумие еще не ум.
- Чрезвычайно глубокое замечание, полковник.
- Я не спрашивал похвал ваших, - вскрикнул барон, - и не переливать из
пустого приехал! Извольте выслушать: барон Бьоринг был в большом сомнении,
получив письмо ваше, потому что оно свидетельствовало о сумасшедшем доме. И,
конечно, могли быть тотчас же найдены средства, чтоб вас... успокоить. Но
для вас, по некоторым особым соображениям, было сделано снисхождение и об
вас были наведены справки: оказалось, что хотя вы и принадлежали к хорошему
обществу и когда-то служили в гвардии, но из общества исключены и репутация
ваша более чем сомнительна. Однако, несмотря и на это, я прибыл сюда, чтоб
удостовериться лично, и вот, сверх всего, вы еще позволяете себе играть
словами и сами засвидетельствовали о себе, что подвержены припадкам.
Довольно! Положение барона Бьоринга и его репутация не могут снисходить в
этом деле... Одним словом, милостивый государь, я уполномочен вам объявить,
что если за сим последует повторение или хоть что-нибудь похожее на прежний
поступок, то найдены будут немедленно средства вас усмирить, весьма скорые и
верные, могу вас уверить. Мы живем не в лесу, а в благоустроенном
государстве!
- Вы так в этом уверены, мой добрый барон Р.?
- Черт возьми, - вдруг встал барон, - вы меня слишком испытываете
доказать вам сейчас, что я не очень-то "добрый ваш барон Р.".
- Ах, еще раз предупреждаю вас, - поднялся и Версилов, - что здесь
недалеко моя жена и дочь... а потому я бы вас просил говорить не столь
громко, потому что ваши крики до них долетают.
- Ваша жена... черт... Если я сидел и говорил теперь с вами, то
единственно с целью разъяснить это гнусное дело, - с прежним гневом и
нисколько не понижая голоса продолжал барон. - Довольно! - вскричал он
яростно, - вы не только исключены из круга порядочных людей, но вы - маньяк,
настоящий помешанный маньяк, и так вас аттестовали! Вы снисхождения
недостойны, и объявляю вам, что сегодня же насчет вас будут приняты меры и
вас позовут в одно такое место, где вам сумеют возвратить рассудок... и
вывезут из города!
Он быстрыми и большими шагами вышел из комнаты. Версилов не провожал
его. Он с