ачаются
пьянствующие лица белого духовенства) Палладию, за нетрезвость, самозольные
отлучки из монастыря и оскорбление настоятеля, запрещено священнослужение,
ношение монашеской одежды, и он послан в другой монастырь (тоже такой, где
бес пьянства не давал братии покоя). Таким образом, белые, приходя в
Николо-Беседный монастырь, значит, может быть, были встречаемы известным в
монашестве приветом: "Наш еси брате Исаакий, - воспляшь же с нами!" И кто
кому был здесь соблазном, а кто назидателем, про то только ты, господи,
веси...
Но вот опять сряду же с этой пьянственной мелкотою выступает человек
крупных способностей - человек, не уступающий, может быть, разбивателю икон
отцу Троицкому, - это дьячок Геннадий Егротов; он послан в монастырь, с
правом перехода на другое место, за пьянство, за которое уже и прежде
судился, а также _за произнесение угрозы произвести поджог, за разбитие
стекол и рам в доме крестьянки Силиной, за непристойную брань и обиду
действием..._ Будь этот г. Егротов мирянин, подлежащий суду по общим
уголовным законам, он подлежал бы очень серьезному наказанию, но как лицо
клировое - в некотором роде священное - этот буйный дьячок с самыми явными
разбойничьими наклонностями, при совокупности всех наделанных им гадостей,
посылается в монастырь, где он, по указанию начальства, потрудится, и
нанесенные им обиды, побои и убытки тем как будто вознаградятся.
Таков этот _духовный_ суд, за который откликнулось несколько
противников графа Дм. А. Толстого. А об угрозах поджогами и говорить не
стоит: тот, кого дьячок имел желание поджечь, пусть хорошенько стережется.
Заштатный и запрещенный священник Молчанов, _для прекращения учиняемых
им безобразий (?!)_ - на шесть месяцев в монастырь.
Этим кончается хроника 1877 года, и наступает еще более близкий год,
1878.
"ГЛАВА ПЯТАЯ"
Летопись 1878 года начинается с лица женского пола. Монахине Хионии, за
подачу безымянного доноса, заключающего в себе оскорбительные выражения для
чести вновь избранной игуменьи, запрещено (временно) ношение мантии и
клобука. Иеромонах св. Духова монастыря (куда, может быть, также посылают
пьяниц из белого духовенства) Варлаам, за нетрезвость, сопровождающуюся
_соблазном для монастырской братии и для жителей города_, запрещен на один
месяц и перемещен в Перекомский монастырь (куда опять-таки иногда посылают
пьяных людей из белого духовенства). Причетник Тихомиров, по поводу _тяжкого
оскорбления_ священника в храме, и притом _в церковном облачении_, -
устранен от исполнения обязанностей, "ввиду _неудовольствий_ со священником,
которые зашли слишком далеко, и в предотвращение на будущее время _скандалов
в церкви_". Каждый знает, какое тяжкое наказание ожидало бы того мирянина,
который поднял бы руку в церкви на священника в облачении, но дьячку и такая
расправа по епархиальному суду стоит не тяжеле "устранения, в предотвращение
скандалов".
Этим можно не возмущаться только с нашею русскою привычкою ничем не
возмущаться, но стоять за таковые решения, кажется, решительно невозможно.
Исправлявший должность псаломщика Лебедев, за похищение денег, собранных в
пользу герцеговинцев, - в монастырь на 1 1/2 месяца. Такому же самому
наказанию подвергнут дьякон Локотский - "за наклонность к винопитию", а
пономарь Виноградов - "за недоставлени
пьянствующие лица белого духовенства) Палладию, за нетрезвость, самозольные
отлучки из монастыря и оскорбление настоятеля, запрещено священнослужение,
ношение монашеской одежды, и он послан в другой монастырь (тоже такой, где
бес пьянства не давал братии покоя). Таким образом, белые, приходя в
Николо-Беседный монастырь, значит, может быть, были встречаемы известным в
монашестве приветом: "Наш еси брате Исаакий, - воспляшь же с нами!" И кто
кому был здесь соблазном, а кто назидателем, про то только ты, господи,
веси...
Но вот опять сряду же с этой пьянственной мелкотою выступает человек
крупных способностей - человек, не уступающий, может быть, разбивателю икон
отцу Троицкому, - это дьячок Геннадий Егротов; он послан в монастырь, с
правом перехода на другое место, за пьянство, за которое уже и прежде
судился, а также _за произнесение угрозы произвести поджог, за разбитие
стекол и рам в доме крестьянки Силиной, за непристойную брань и обиду
действием..._ Будь этот г. Егротов мирянин, подлежащий суду по общим
уголовным законам, он подлежал бы очень серьезному наказанию, но как лицо
клировое - в некотором роде священное - этот буйный дьячок с самыми явными
разбойничьими наклонностями, при совокупности всех наделанных им гадостей,
посылается в монастырь, где он, по указанию начальства, потрудится, и
нанесенные им обиды, побои и убытки тем как будто вознаградятся.
Таков этот _духовный_ суд, за который откликнулось несколько
противников графа Дм. А. Толстого. А об угрозах поджогами и говорить не
стоит: тот, кого дьячок имел желание поджечь, пусть хорошенько стережется.
Заштатный и запрещенный священник Молчанов, _для прекращения учиняемых
им безобразий (?!)_ - на шесть месяцев в монастырь.
Этим кончается хроника 1877 года, и наступает еще более близкий год,
1878.
"ГЛАВА ПЯТАЯ"
Летопись 1878 года начинается с лица женского пола. Монахине Хионии, за
подачу безымянного доноса, заключающего в себе оскорбительные выражения для
чести вновь избранной игуменьи, запрещено (временно) ношение мантии и
клобука. Иеромонах св. Духова монастыря (куда, может быть, также посылают
пьяниц из белого духовенства) Варлаам, за нетрезвость, сопровождающуюся
_соблазном для монастырской братии и для жителей города_, запрещен на один
месяц и перемещен в Перекомский монастырь (куда опять-таки иногда посылают
пьяных людей из белого духовенства). Причетник Тихомиров, по поводу _тяжкого
оскорбления_ священника в храме, и притом _в церковном облачении_, -
устранен от исполнения обязанностей, "ввиду _неудовольствий_ со священником,
которые зашли слишком далеко, и в предотвращение на будущее время _скандалов
в церкви_". Каждый знает, какое тяжкое наказание ожидало бы того мирянина,
который поднял бы руку в церкви на священника в облачении, но дьячку и такая
расправа по епархиальному суду стоит не тяжеле "устранения, в предотвращение
скандалов".
Этим можно не возмущаться только с нашею русскою привычкою ничем не
возмущаться, но стоять за таковые решения, кажется, решительно невозможно.
Исправлявший должность псаломщика Лебедев, за похищение денег, собранных в
пользу герцеговинцев, - в монастырь на 1 1/2 месяца. Такому же самому
наказанию подвергнут дьякон Локотский - "за наклонность к винопитию", а
пономарь Виноградов - "за недоставлени