характере тетки какие-нибудь притязания на послушание Ольги, на ее
особенную нежность или есть ли в характере Ольги послушание к тетке и
особенная к ней нежность.
Зато с первого раза, видя их вместе, можно было решить, что они -
тетка и племянница, а не мать и дочь.
- Я еду в магазин: не надо ли тебе чего-нибудь? - спрашивала тетка.
- Да, ma tante, мне нужно переменить лиловое платье, - говорила Ольга,
и они ехали вместе; или: - Нет, ma tante, - скажет Ольга, - я недавно была.
Тетка возьмет ее двумя пальцами за обе щеки, поцелует в лоб, а она
поцелует руку у тетки, и та поедет, а эта останется.
- Мы опять ту же дачу возьмем? - скажет тетка ни вопросительно, ни
утвердительно, а так, как будто рассуждает сама с собой и не решается.
- Да, там очень хорошо, - говорила Ольга.
И дачу брали.
А если Ольга скажет:
- Ах, ma tante, неужели вам не наскучил этот лес да песок? Не лучше ли
посмотреть в другой стороне?
- Посмотрим, - говорила тетка. - Поедем, Оленька, в театр? - говорила
тетка, - давно кричат об этой пьесе.
- С удовольствием, - отвечала Ольга, но без торопливого желания
угодить, без выражения покорности.
Иногда они слегка и спорили.
- Помилуй, ma chere, к лицу ли тебе зеленые ленты? - говорила тетка. -
Возьми палевые.
- Ах, ma tante! уж я шестой раз в палевых, наконец приглядится.
- Ну, возьми pensee.
- А эти вам нравятся?
Тетка вглядывалась и медленно трясла головой.
- Как хочешь, ma chere, а я бы на твоем месте взяла pensee или
палевые.
- Нет, ma tante, я лучше вот эти возьму, - говорила Ольга мягко и
брала, что ей хотелось.
Ольга спрашивала у тетки советов не как у авторитета, которого
приговор должен быть законом для нее, а так, как бы спросила совета у
всякой другой, более ее опытной женщины.
- Ma tante, вы читали эту книгу - что это такое? - спрашивала она.
- Ах, какая гадость! - говорила тетка, отодвигая, но не пряча книгу и
не принимая никаких мер, чтоб Ольга не прочла ее.
И Ольге никогда не пришло бы в голову прочесть. Если они затруднялись
обе, тот же вопрос обращался к барону фон Лангвагену или к Штольцу, когда
он был налицо, и книга читалась или не читалась, по их приговору.
- Ma chere Ольга! - скажет иногда тетка. - Про этого молодого
человека, который к тебе часто подходит у Завадских, вчера мне что-то
рассказывали, какую-то глупую историю.
И только. А Ольга как себе хочет потом: говори или не говори с ним.
Появление Обломова в доме не возбудило никаких вопросов, никакого
особенного внимания ни в тетке, ни в бароне, ни даже в Штольне. Последний
хотел познакомить своего приятеля в таком доме, где все было немного
чопорно, где не только не предложат соснуть после обеда, но где даже
неудобно класть ногу на ногу, где надо быть свежеодетым, помнить, о чем
говоришь, - словом, нельзя ни задремать, ни опуститься, и где постоянно шел
живой, современный разговор.
Потом Штольц думал, что если внести в сонную жизнь Обломова
присутствие молодой, симпатичной, умной, живой и отчасти насмешливой
женщины - это все равно, что внести в мрачную комнату лампу, от которой по
всем темным углам разольется ровный свет, несколько градусов тепла, и
комната повеселеет.
Вот весь результат, которого он добивался, знакомя друга своего с
Ольгой. Он не предвидел, что он вносит фейерверк, Ольга и Обломов -
особенную нежность или есть ли в характере Ольги послушание к тетке и
особенная к ней нежность.
Зато с первого раза, видя их вместе, можно было решить, что они -
тетка и племянница, а не мать и дочь.
- Я еду в магазин: не надо ли тебе чего-нибудь? - спрашивала тетка.
- Да, ma tante, мне нужно переменить лиловое платье, - говорила Ольга,
и они ехали вместе; или: - Нет, ma tante, - скажет Ольга, - я недавно была.
Тетка возьмет ее двумя пальцами за обе щеки, поцелует в лоб, а она
поцелует руку у тетки, и та поедет, а эта останется.
- Мы опять ту же дачу возьмем? - скажет тетка ни вопросительно, ни
утвердительно, а так, как будто рассуждает сама с собой и не решается.
- Да, там очень хорошо, - говорила Ольга.
И дачу брали.
А если Ольга скажет:
- Ах, ma tante, неужели вам не наскучил этот лес да песок? Не лучше ли
посмотреть в другой стороне?
- Посмотрим, - говорила тетка. - Поедем, Оленька, в театр? - говорила
тетка, - давно кричат об этой пьесе.
- С удовольствием, - отвечала Ольга, но без торопливого желания
угодить, без выражения покорности.
Иногда они слегка и спорили.
- Помилуй, ma chere, к лицу ли тебе зеленые ленты? - говорила тетка. -
Возьми палевые.
- Ах, ma tante! уж я шестой раз в палевых, наконец приглядится.
- Ну, возьми pensee.
- А эти вам нравятся?
Тетка вглядывалась и медленно трясла головой.
- Как хочешь, ma chere, а я бы на твоем месте взяла pensee или
палевые.
- Нет, ma tante, я лучше вот эти возьму, - говорила Ольга мягко и
брала, что ей хотелось.
Ольга спрашивала у тетки советов не как у авторитета, которого
приговор должен быть законом для нее, а так, как бы спросила совета у
всякой другой, более ее опытной женщины.
- Ma tante, вы читали эту книгу - что это такое? - спрашивала она.
- Ах, какая гадость! - говорила тетка, отодвигая, но не пряча книгу и
не принимая никаких мер, чтоб Ольга не прочла ее.
И Ольге никогда не пришло бы в голову прочесть. Если они затруднялись
обе, тот же вопрос обращался к барону фон Лангвагену или к Штольцу, когда
он был налицо, и книга читалась или не читалась, по их приговору.
- Ma chere Ольга! - скажет иногда тетка. - Про этого молодого
человека, который к тебе часто подходит у Завадских, вчера мне что-то
рассказывали, какую-то глупую историю.
И только. А Ольга как себе хочет потом: говори или не говори с ним.
Появление Обломова в доме не возбудило никаких вопросов, никакого
особенного внимания ни в тетке, ни в бароне, ни даже в Штольне. Последний
хотел познакомить своего приятеля в таком доме, где все было немного
чопорно, где не только не предложат соснуть после обеда, но где даже
неудобно класть ногу на ногу, где надо быть свежеодетым, помнить, о чем
говоришь, - словом, нельзя ни задремать, ни опуститься, и где постоянно шел
живой, современный разговор.
Потом Штольц думал, что если внести в сонную жизнь Обломова
присутствие молодой, симпатичной, умной, живой и отчасти насмешливой
женщины - это все равно, что внести в мрачную комнату лампу, от которой по
всем темным углам разольется ровный свет, несколько градусов тепла, и
комната повеселеет.
Вот весь результат, которого он добивался, знакомя друга своего с
Ольгой. Он не предвидел, что он вносит фейерверк, Ольга и Обломов -