очем, как угодно! - заключил Иван Матвеевич и,
троекратно поклонясь, вышел вон.
Обломов вынул бумажник и счел деньги: всего триста пять рублей. Он
обомлел.
"Куда ж я дел деньги? - с изумлением, почти с ужасом спросил самого
себя Обломов. - В начале лета из деревни прислали тысячу двести рублей, а
теперь всего триста!"
Он начал считать, припоминать все траты и мог припомнить только двести
пятьдесят рублей.
- Куда ж это вышли деньги? - говорил он.
- Захар, Захар!
- Чего изволите?
- Куда это у нас все деньги вышли? Ведь денег-то нет у нас! - спросил
он.
Захар начал шарить в карманах, вынул полтинник, гривенник и положил на
стол.
- Вот, забыл отдать, от перевозки осталось, - сказал он.
- Что ты мне мелочь-то суешь? Ты скажи, куда восемьсот рублей делись?
- Почем я знаю? Разве я знаю, куда вы тратите? Что вы там извозчикам
за коляски платите?
- Да, вот на экипаж много вышло, - вспомнил Обломов, глядя на Захара.
- Ты не помнишь ли, сколько мы на даче отдали извозчику?
- Где помнить? - отозвался Захар. - Один раз вы велели мне тридцать
рублей отдать, так я и помню.
- Что бы тебе записывать? - упрекнул его Обломов. - Худо быть
безграмотным!
- Прожил век и без грамоты, слава богу, не хуже других! - возразил
Захар, глядя в сторону.
"Правду говорит Штольц, что надо завести школу в деревне!" - подумал
Обломов.
- Вон у Ильинских был грамотный-то, сказывали люди, - продолжал Захар,
- да серебро из буфета и стащил.
"Прошу покорнейше! - трусливо подумал Обломов. - В самом деле, эти
грамотеи - всё такой безнравственный народ: по трактирам, с гармоникой, да
чаи... Нет, рано школы заводить!.."
- Ну, куда еще вышли деньги? - спросил он.
- Почем я знаю? Вон, Михею Андреичу дали на даче...
- В самом деле, - обрадовался Обломов, вспомнив про эти деньги. - Так
вот, извозчику тридцать да, кажется, двадцать пять рублей Тарантьеву... Еще
куда?
Он задумчиво и вопросительно глядел на Захара. Захар угрюмо, стороной,
смотрел на него.
- Не помнит ли Анисья? - спросил Обломов.
- Где дуре помнить? Что баба знает? - с презрением сказал Захар.
- Не припомню! - с тоской заключил Обломов. - Уж не воры ли были?
- Кабы воры, так все бы взяли, - сказал Захар уходя.
Обломов сел в кресло и задумался. "Где же я возьму денег? - до
холодного пота думал он. - Когда пришлют из деревни и сколько?"
Он взглянул на часы: два часа, пора ехать к Ольге. Сегодня положенный
день обедать. Он мало-помалу развеселился, велел привести извозчика и
поехал в Морскую.
IV
Он сказал Ольге, что переговорил с братом хозяйки, и скороговоркой
прибавил от себя, что есть надежда на этой неделе передать квартиру.
Ольга поехала с теткой с визитом до обеда, а он пошел глядеть квартиры
поблизости. Заходил в два дома; в одном нашел квартиру в четыре комнаты за
четыре тысячи ассигнациями, в другом за пять комнат просили шесть тысяч
рублей.
- Ужас! ужас! - твердил он, зажимая уши и убегая от изумленных
дворников. Прибавив к этим суммам тысячу с лишком рублей, которые надо было
заплатить Пшеницыной, он, от страха, не поспел вывести итога и только
прибавил шагу и побежал к Ольге.
Там было общество. Ольга была одушевлена, говорила, пела и произвела
фурор. Только Обломов слушал рассеянно, а она гово
троекратно поклонясь, вышел вон.
Обломов вынул бумажник и счел деньги: всего триста пять рублей. Он
обомлел.
"Куда ж я дел деньги? - с изумлением, почти с ужасом спросил самого
себя Обломов. - В начале лета из деревни прислали тысячу двести рублей, а
теперь всего триста!"
Он начал считать, припоминать все траты и мог припомнить только двести
пятьдесят рублей.
- Куда ж это вышли деньги? - говорил он.
- Захар, Захар!
- Чего изволите?
- Куда это у нас все деньги вышли? Ведь денег-то нет у нас! - спросил
он.
Захар начал шарить в карманах, вынул полтинник, гривенник и положил на
стол.
- Вот, забыл отдать, от перевозки осталось, - сказал он.
- Что ты мне мелочь-то суешь? Ты скажи, куда восемьсот рублей делись?
- Почем я знаю? Разве я знаю, куда вы тратите? Что вы там извозчикам
за коляски платите?
- Да, вот на экипаж много вышло, - вспомнил Обломов, глядя на Захара.
- Ты не помнишь ли, сколько мы на даче отдали извозчику?
- Где помнить? - отозвался Захар. - Один раз вы велели мне тридцать
рублей отдать, так я и помню.
- Что бы тебе записывать? - упрекнул его Обломов. - Худо быть
безграмотным!
- Прожил век и без грамоты, слава богу, не хуже других! - возразил
Захар, глядя в сторону.
"Правду говорит Штольц, что надо завести школу в деревне!" - подумал
Обломов.
- Вон у Ильинских был грамотный-то, сказывали люди, - продолжал Захар,
- да серебро из буфета и стащил.
"Прошу покорнейше! - трусливо подумал Обломов. - В самом деле, эти
грамотеи - всё такой безнравственный народ: по трактирам, с гармоникой, да
чаи... Нет, рано школы заводить!.."
- Ну, куда еще вышли деньги? - спросил он.
- Почем я знаю? Вон, Михею Андреичу дали на даче...
- В самом деле, - обрадовался Обломов, вспомнив про эти деньги. - Так
вот, извозчику тридцать да, кажется, двадцать пять рублей Тарантьеву... Еще
куда?
Он задумчиво и вопросительно глядел на Захара. Захар угрюмо, стороной,
смотрел на него.
- Не помнит ли Анисья? - спросил Обломов.
- Где дуре помнить? Что баба знает? - с презрением сказал Захар.
- Не припомню! - с тоской заключил Обломов. - Уж не воры ли были?
- Кабы воры, так все бы взяли, - сказал Захар уходя.
Обломов сел в кресло и задумался. "Где же я возьму денег? - до
холодного пота думал он. - Когда пришлют из деревни и сколько?"
Он взглянул на часы: два часа, пора ехать к Ольге. Сегодня положенный
день обедать. Он мало-помалу развеселился, велел привести извозчика и
поехал в Морскую.
IV
Он сказал Ольге, что переговорил с братом хозяйки, и скороговоркой
прибавил от себя, что есть надежда на этой неделе передать квартиру.
Ольга поехала с теткой с визитом до обеда, а он пошел глядеть квартиры
поблизости. Заходил в два дома; в одном нашел квартиру в четыре комнаты за
четыре тысячи ассигнациями, в другом за пять комнат просили шесть тысяч
рублей.
- Ужас! ужас! - твердил он, зажимая уши и убегая от изумленных
дворников. Прибавив к этим суммам тысячу с лишком рублей, которые надо было
заплатить Пшеницыной, он, от страха, не поспел вывести итога и только
прибавил шагу и побежал к Ольге.
Там было общество. Ольга была одушевлена, говорила, пела и произвела
фурор. Только Обломов слушал рассеянно, а она гово