диванное теснение терпят, даже
удивительно. Страшные миллионы могло разрушить, но нам не до того; потому
что у нас изограф Севастьян, видя, что дела ему никакого нет, вскромолился
- складает пожитки и хочет в иные страны идти, и никак его удержать не
можем.
Да не до того было и англичанину, потому что с ним за эту непогодь
что-то такое поделалось, что он мало с ума не сошел: все, говорят, ходил
да у всех спрашивал: "Куда деться? Куда деваться?" И потом вдруг преодолел
себя как-то, призывает Луку и говорит:
"Знаешь что, мужик: пойдем вашего ангела красть?"
Лука отвечает:
"Согласен".
По Луки замечанию было так, что англичанин точно будто жаждал испытать
опасных деяний и положил так, что поедет он завтра в монастырь к епископу,
возьмет с собою изографа под видом злотаря и попросит ему икону ангела
показать, дабы он мог с нее обстоятельный перевод снять будто для ризы; а
между тем как можно лучше в нее вглядится и дома напишет с нее подделок.
Затем, когда у настоящего злотаря риза будет готова, ее привезут к нам за
реку, а Яков Яковлевич поедет опять в монастырь и скажет, что хочет
архиерейское праздничное служение видеть, и войдет в алтарь, и станет в
шинели в темном алтаре у жертвенника, где наша икона на окне бережется, и
скрадет ее под полу, и, отдав человеку шинель, якобы от жары, велит ее
вынесть. А на дворе за церковью наш человек чтобы сейчас из той шинели
икону взял и летел с нею сюда, на сей бок, и здесь изограф должен в
продолжение времени, пока идет всенощная, старую икону со старой доски
снять, а подделок вставить, ризой одеть и назад прислать, таким манером,
чтобы Яков Яковлевич мог ее опять на окно поставить, как будто ничего не
бывало.
"Что же-с? Мы, - говорим, - на все согласны!"
"Только смотрите же, - говорит, - помните, что я стану на месте вора и
хочу вам верить, что вы меня не выдадите".
Лука Кирилов отвечает:
"Мы, Яков Яковлевич, не того духа люди, чтоб обманывать благодетелей. Я
возьму икону и вам обе назад принесу, и настоящую и подделок".
"Ну а если тебе что-нибудь помешает?"
- "Что же такое мне может помешать?"
"Ну, вдруг ты умрешь или утонешь".
Лука думает: отчего бы, кажется, быть такому препятствию, а впрочем,
соображает, что действительно трафляется иногда и кладязь копающему
обретать сокровище, а идущему на торг встречать пса беснуема, и отвечает:
"На такой случай я, сударь, при вас такого своего человека оставлю,
который, в случае моей неустойки, всю вину на себя примет и смерть
претерпит, а не выдаст вас".
"А кто это такой человек, на которого ты так полагаешься?"
"Ковач Марой", - отвечает Лука.
"Это старик?"
"Да, он не молод".
"Но он, кажется, глуп?"
"Нам, мол, его ум не надобен, но зато сей человек достойный дух имеет".
"Какой же, - говорит, - может быть дух у глупого человека?"
"Дух, сударь, - ответствует Лука, - бывает не по разуму: дух иде же
хощет дышит, и все равно что волос растет у одного долгий и роскошный, а у
другого скудный".
Англичанин подумал и говорит:
"Хорошо, хорошо: это все интересные ощущения. Ну, а как же он меня
выручит, если я попадусь?"
"А вот как, - отвечает Лука, - вы будете в церкви у окна стоять, а
Марой станет под окном снаружи, и если я к концу службы с иконами не
явлюсь, то он стекло разобьет, и в окно полезет и всю вину на себя
примет".
удивительно. Страшные миллионы могло разрушить, но нам не до того; потому
что у нас изограф Севастьян, видя, что дела ему никакого нет, вскромолился
- складает пожитки и хочет в иные страны идти, и никак его удержать не
можем.
Да не до того было и англичанину, потому что с ним за эту непогодь
что-то такое поделалось, что он мало с ума не сошел: все, говорят, ходил
да у всех спрашивал: "Куда деться? Куда деваться?" И потом вдруг преодолел
себя как-то, призывает Луку и говорит:
"Знаешь что, мужик: пойдем вашего ангела красть?"
Лука отвечает:
"Согласен".
По Луки замечанию было так, что англичанин точно будто жаждал испытать
опасных деяний и положил так, что поедет он завтра в монастырь к епископу,
возьмет с собою изографа под видом злотаря и попросит ему икону ангела
показать, дабы он мог с нее обстоятельный перевод снять будто для ризы; а
между тем как можно лучше в нее вглядится и дома напишет с нее подделок.
Затем, когда у настоящего злотаря риза будет готова, ее привезут к нам за
реку, а Яков Яковлевич поедет опять в монастырь и скажет, что хочет
архиерейское праздничное служение видеть, и войдет в алтарь, и станет в
шинели в темном алтаре у жертвенника, где наша икона на окне бережется, и
скрадет ее под полу, и, отдав человеку шинель, якобы от жары, велит ее
вынесть. А на дворе за церковью наш человек чтобы сейчас из той шинели
икону взял и летел с нею сюда, на сей бок, и здесь изограф должен в
продолжение времени, пока идет всенощная, старую икону со старой доски
снять, а подделок вставить, ризой одеть и назад прислать, таким манером,
чтобы Яков Яковлевич мог ее опять на окно поставить, как будто ничего не
бывало.
"Что же-с? Мы, - говорим, - на все согласны!"
"Только смотрите же, - говорит, - помните, что я стану на месте вора и
хочу вам верить, что вы меня не выдадите".
Лука Кирилов отвечает:
"Мы, Яков Яковлевич, не того духа люди, чтоб обманывать благодетелей. Я
возьму икону и вам обе назад принесу, и настоящую и подделок".
"Ну а если тебе что-нибудь помешает?"
- "Что же такое мне может помешать?"
"Ну, вдруг ты умрешь или утонешь".
Лука думает: отчего бы, кажется, быть такому препятствию, а впрочем,
соображает, что действительно трафляется иногда и кладязь копающему
обретать сокровище, а идущему на торг встречать пса беснуема, и отвечает:
"На такой случай я, сударь, при вас такого своего человека оставлю,
который, в случае моей неустойки, всю вину на себя примет и смерть
претерпит, а не выдаст вас".
"А кто это такой человек, на которого ты так полагаешься?"
"Ковач Марой", - отвечает Лука.
"Это старик?"
"Да, он не молод".
"Но он, кажется, глуп?"
"Нам, мол, его ум не надобен, но зато сей человек достойный дух имеет".
"Какой же, - говорит, - может быть дух у глупого человека?"
"Дух, сударь, - ответствует Лука, - бывает не по разуму: дух иде же
хощет дышит, и все равно что волос растет у одного долгий и роскошный, а у
другого скудный".
Англичанин подумал и говорит:
"Хорошо, хорошо: это все интересные ощущения. Ну, а как же он меня
выручит, если я попадусь?"
"А вот как, - отвечает Лука, - вы будете в церкви у окна стоять, а
Марой станет под окном снаружи, и если я к концу службы с иконами не
явлюсь, то он стекло разобьет, и в окно полезет и всю вину на себя
примет".